Праздник на выезде - Дарья Сойфер Страница 24

То ли Алину накрыло галлюцинациями от высокой температуры, то ли бациллы нашли ключик от ее запертых в темнице подсознания воспоминаний, но Белкина вдруг увидела Глеба в странном комбинезоне из белого пластика. В таких еще обычно ходят дезинсекторы. И что самое удивительное, Глеб держал в руках какую-то желтую штуковину с бачком. Здоровенный распылитель… Неужели он в ту ночь решил протравить в отеле тараканов? Алина мотнула головой, отметая нелепую мысль. Усталость, всему виной усталость… Но воспоминания, как назойливые насекомые, роились и жужжали в голове, не давая покоя.

Это было в фойе. Из банкетного зала доносилась приглушенная музыка, долбили басы… Нет, играло что-то еще, не только дискотечные хиты… Знакомое до боли, что-то из детства… Ту-ду-турум-турум… «Полицейская академия»?.. Нет, не она. Глеб еще подпевал, кажется. Потом вышел в центр фойе, расставил ноги, будто позировал для постера супергеройского фильма…

– Стойте! Нет, подождите! Охрана!..

Кто это кричал? Сама Алина? Голос какой-то высокий, как будто женский. Ах нет, точно. Тот паренек с ресепшен. Алина еще подумала тогда, что ему бы озвучивать в хоррорах визги жертв. Он бежал к Рудакову в панике, а Алина почему-то хохотала. Дико, до колик, до слез и изжоги, и не могла остановиться. А потом Глеб зажал свой распылитель как автомат… Белые брызги, едкий запах… Повсюду краска: на ковре, стенах и на той самой гигантской люстре…

– Киевский вокзал, конечная. Просьба освободить вагоны, – прозвучало у Алины над головой, и картинки померкли.

Из электрички Белкина выходила как пьяная. Ее еще поматывало от температуры и усталости, ноги, не привыкшие к пересеченной местности и маминым овчинным сапогам на размер меньше, гудели и пульсировали. Но все это теперь не имело значения. Глеб, сам того не желая, помог Алине, и она знала, чем займет воинственного именинника двадцать третьего февраля.

Пейнтбол. Что может быть лучше? Носиться по участку, пуляться краской. Снежная крепость уже есть, если мелкий разрушитель ее не уничтожил. Можно заказать еще каких-то штуковин, соорудить баррикады… Почитать правила… И она сама проведет праздник безо всяких там аниматоров.

Алина покачнулась, вцепившись в перила. Нет, все же лучше нанять инструктора по пейнтболу. С ним-то сложнее ошибиться, чем с аниматором. Голодных клоунов и актеров – пруд пруди, и если уж они сидят без работы, то, наверное, не случайно. Белкина часто видела эти унылые потуги завести толпу: что тамада на свадьбе ее двоюродного брата, что шарлатан, гордо именующий себя коучем по тимбилдингу, которого год назад приглашал Пуджари. А эти несчастные студенты, которые ведут мини-диско в турецких отелях? И ведь от цены тут ровным счетом ничего не зависит, по крайней мере коуч в свое время обошелся «Викрам Фармасьютикалз» в круглую сумму – Алина сама носила документы на подпись и видела все нули, которые поначалу сочла лишними.

А что, если найти какого-нибудь милого и веселого инструктора по пейнтболу, а Оксане сказать, что это и есть Глеб Рудаков? Ну откуда ей знать, как он выглядит? На празднике она гуглить его фотки точно не станет, а после это уже не будет иметь значения. Главное – довольный именинник.

Алина не зря всю жизнь следовала правилу: «Самое сложное оставляй на потом». Если какая-то задача казалась ей неразрешимой, она переключалась на другие дела, расчищала фронт. Вместо того чтобы толкать на гору валун целиком, она дробила его и сначала таскала на вершину мелкие камушки, чтобы потом спокойно придумать, как допереть самый крупный осколок. Тактика сработала и сейчас: с ерундой вроде шариков и прочего оформления она уже разобралась, а решение с аниматором снизошло на нее само собой. Только бы хватило сил доползти до ближайшего пейнтбольного клуба…

Она вытащила телефон, чтобы открыть карту, но тот зазвонил, едва не доведя Алину до инфаркта, – так резко ворвался вопль рингтона в ее расплавленный температурой мозг.

– Ты где ходишь? – Мамин голос бил по ушам хуже любого рингтона. – Отец тебя записал к Карапетяну!

– К кому? – напряглась Алина. Нет, против армян вообще и Карапетянов в частности она ничего не имела, но именно сегодня прием у кого бы то ни было в ее планы не входил.

– Ты что, профессор Карапетян! Он еще аденоиды тебе удалял! – В трубке что-то громыхнуло и послышалась неразборчивая женская речь. – У нее час назад два сантиметра было раскрытие, какие потуги? Мяч ей дайте! – Мама вздохнула. – Представляешь, опять вызвали. Контрактница рожает, прям магнитные бури какие-то… Ах да! Арам Давидович! В общем, ты через полчаса должна быть у него в Филатовской, он тебя посмотрит.

И тут Алина наконец вспомнила. Арам Давидович Карапетян был чудеснейший человек, доктор, про которых говорят «от бога». Он еще лет пятнадцать назад казался Алине древним старцем, для которого каждый кашель может стать последним. Этот низенький старичок с целыми пучками волос в ушах, очками на веревочке и с огромными добрыми глазами напоминал мастера Йоду из «Звездных войн», разве что цвета был нормального. Удивляли Белкину в мамином предложении две вещи: что Арам Давидович еще жив и что Алину всерьез записали к детскому ЛОРу.

– Мне уже лучше. Отмени прием, – произнесла она вслух, затолкав поглубже претензии вроде «я не ребенок» и «с моим мнением тоже надо считаться».

– Он тебе что, косметолог или маникюрша?! – возмутилась Марина Олеговна. – Отец из кожи вон лез, чтобы его уговорить! Нет, тебе виднее, конечно. Наплюй на всех! Только перед тем, как тебе станет хуже, заполни донорскую карту, хоть какую-то пользу принеси человечеству…

– Все, хватит! Уже еду. – Алина стиснула несчастный смартфон так, что стекло экрана жалобно хрустнуло.

Мамины пассажи про пользу всегда били в самое больное. Что вообще за шкала оценки такая, по которой достойными считаются только максимально полезные люди? Как на ферме: у этой коровы хорошие надои, ее оставляем. А ту вон Зорьку, у которой два литра, и то через день, – на бойню.

Будь у Алины сейчас хоть немного энергии во внутреннем аккумуляторе, она бы нашла силы настоять на своем. Наверное. По крайней мере, она каждый раз собиралась это сделать. Но теперь, как это модно нынче называть, Алина была уже не в ресурсе. Из-за температуры, усталости и глубокого уважения к Араму Давидовичу она все же нырнула в метро, чтобы по Кольцевой линии добраться до «Краснопресненской».

Там, в теплом чреве московской подземки, Белкину ждал еще один сюрприз. Телефон, которому достался весь Алинин гнев на мать, не выдержал такого натиска и пошел пятнами. Дисплей теперь напоминал шкуру цифрового жирафа: остатки здорового экрана с трудом пробивались, подмигивая, между черными мертвыми зонами. Будь смартфон человеком, его бы уже увезли на всех парах с мигалками в желтом реанимобиле.

Алина чуть на рельсы не шагнула от отчаяния. Кажется, кто-то наверху твердо решил подготовить для нее местечко в раю, и для этого ее надо было пропустить через жернова страстей человеческих. И очень жаль, потому что нимб ей бы все равно не пошел, а вот скромненькая землянка в чистилище вполне бы устроила.