Рыжий бродяга Тоби. Кот, подаривший утешение в самые трудные дни - Селия Хаддон Страница 23

К этому времени я стала активно помогать местному кошачьему приюту. Я знала, как необходимы дома нежеланным кошкам и котятам, знала, что нам нужна еще одна кошка – лучше всего котенок, чтобы Уильям быстрее и легче мог с ним поладить, и не стала мешкать с решением. Я подумала, стоит взять кошечку, а не кота, но когда это сообщение появилось на моем сайте, я не смогла реализовать свой замысел. Желание завести еще одного кота перевесило все соображения здравого смысла.

В нашей семье появился Джордж. Его вместе с братьями и сестрами подобрали в амбаре, когда кошка-мать бросила своих котят. Джорджа выкормили из бутылочки, он был маленьким, черненьким и очень смешным.

Поскольку выкормили Джорджа люди, то всех людей он просто обожал. Когда к нам пришел газовщик проверять отопительный котел, котенок проверял его вместе с рабочим. Он сел рядом, серьезно посмотрел на котел так, словно сам мог сказать, что нужно проверить или заменить. Порой казалось, что Джордж подражает нам, людям. Возможно, он и сам считал себя человеком.

Джордж был абсолютно бесстрашным – маленьким котенком он смело запрыгивал на сиденье унитаза, скакал там, а потом проваливался. К счастью, я всегда находилась под рукой, чтобы спасти его, но с того времени сиденье нам приходилось закрывать крышкой ради безопасности котенка. Джорджа очаровывал шум спускаемой в туалете воды, он вообще очень любил играть с водой и часто залезал в кухонную раковину.

Когда котенок стал чуть старше, то провалился под лед на пруду. К счастью, я снова оказалась рядом и сумела вытащить его специальным сачком. Потом Джордж стал сам запрыгивать в этот сачок – посмотреть, что выйдет. Я позволила ему плавать в пруду, зная, что смогу вытащить. Как-то раз кот прыгнул в пруд, так как почувствовал, что я не наблюдаю за его смелым поступком, а я к этому времени уже знала, что он умеет плавать, но больше он ничего подобного не повторял.

Джордж обожал лужи – он непременно подходил к ним, любовался собственным отражением или мешал воду лапой. Иногда даже опускал в лужу хвост! Котенка страшно интересовала грязь. Он любил по ней ходить, а потом с разбегу прыгать Ронни на колени. Крик «Убери немедленно этого чертова кота!» Джорджа совершенно не пугал: для него это была часть веселья.

Он с разбегу забирался на большой дуб в нашем саду. Котенком Уильям делал то же самое: добирался до первой ветки, а потом шагал по ней до тонкого конца, пока тот не начинал прогибаться под весом кота. Несколько секунд котенок беспомощно висел на ветке, а потом с жалобным писком падал на землю и спокойно приземлялся на лапки.

Джордж был смелее и любопытнее. Он не останавливался на первой ветке, а забирался все выше и выше, пока не оказывался примерно в восьми метрах над землей. Это его совершенно не беспокоило, зато беспокоило меня! Однажды Джордж забрался на дуб в морозный день, и я не могла дождаться, когда он спустится самостоятельно.

– Джорджи, Джорджи! – звала я.

Кот посмотрел на меня сверху вниз, словно говоря: «Посмотри-ка на меня!», и забрался еще на несколько веток выше, чтобы показать мне, что он умеет. Ни я – в силу боязни высоты, ни Ронни, которому было уже за восемьдесят, не смогли бы залезть туда за Джорджем.

Примерно полчаса я трясла под деревом мисками и контейнером с сухим кормом, но тщетно, и уже начала отчаиваться, как вдруг услышала, что мимо проезжает трактор – прямо по дорожке, ведущей к нашему дому. Я энергично замахала, и он остановился.

– Вы не могли бы помочь мне с котом? – спросила я у мужчины.

– Что случилось? – спросил он, вылезая из кабины.

– Мой котенок забрался на дуб и не может спуститься.

Тракторист – благослови его Бог! – согласился спасти Джорджа. Он забрался на восемь метров и спустился, пользуясь всего одной рукой, поскольку другая была занята Джорджем, кстати, совсем не сопротивлявшимся. Этот опыт котенка ничему не научил. Джордж был преисполнен чувства удовлетворения и спокойно наблюдал, как я от всего сердца благодарю отважного тракториста.

Палка, с которой ходил Ронни, немного беспокоила Уильяма, а Джордж обожал с ней играть. Он забегал вперед, потом разворачивался и несся назад, стараясь пробежать между Ронни и его палкой. Джордж запрыгивал на ворота, чтобы его погладили во время их открытия. Он обожал, когда его гладила почтальон. В первые четыре недели в нашем доме я познакомила Джорджа с разными людьми. Кот настолько привык к людям, что полюбил их всех – и никакого страха!

В воспитании кошек я металась из одной крайности в другую. Маленькой Мурлыке я позволяла кусать себя за пальцы и почти ее не воспитывала. Джорджа я превратила в ласкового котика, обожавшего людей.

Ронни по-прежнему предпочитал полосатого красавца Уильяма с золотыми глазами с темным ободком, а я без памяти влюбилась в стройного черного Джорджа. Он был невероятный забавник!

Я увлекаюсь садоводством и обычно устраиваю в саду теплицы для ранних овощей. Джордж очень быстро их обнаружил и устроил подкоп, чтобы проникнуть внутрь. Кот хотел посмотреть мою реакцию, когда я увижу его среди только что высаженной рассады. Когда я засмеялась, Джордж почувствовал свой долг исполненным.

Ему нравилось привлекать к себе мое внимание. Если я бросала на газон мышь, набитую кошачьей мятой, кот начинал играть с ней, подкрадываться, бить лапой, подбрасывать в воздух, совершать невероятные прыжки, выворачиваясь самым невообразимым образом перед тем, как приземлиться на лапы. Иногда Джордж падал на бок, зажав мышку в передних лапах, а потом перехватывал ее задними.

Джордж всегда веселил меня до слез, но стоило мне перестать смотреть на него, кот тут же бросал свою мышку. Если же я смотрела и, еще лучше, смеялась, Джордж удваивал свои усилия. Он любил прятать мышку в странных местах – в кроличьей норе или в щелях между планками садовой скамейки. Однажды кот даже ухитрился засунуть ее в расщелину на центральной ножке садового стола, а потом падал на спину и старался вытащить мышку лапой, глядя на нее снизу вверх.

Став старше, Джордж начал приставать к Уильяму. Он вообще довольно агрессивно относился к другим котам. Возможно, это было связано с тем, что кота выкормили и вырастили люди. Джордж был точно убежден в своей человеческой сущности, причем сущности человека, который ненавидит кошек. Уильям стал осторожным и запуганным. Конечно, до кровавых драк не доходило, но стычки были. Более мелкий и спокойный Уильям заболел – на почве стресса у него развился кошачий идиопатический синдром.

К этому времени я уже настолько влюбилась в Джорджа, что и подумать не могла, чтобы отдать его кому-то другому. Да и Ронни тоже не требовал от меня этого. Я постаралась отделить котов друг от друга: кормила их в разных местах и запирала Джорджа в спальне на ночь, чтобы Уильям мог спокойно гулять по дому, не боясь наткнуться на него. Я так привязалась к Джорджу, что порой под утро выскальзывала из нашей постели и уходила в свободную комнату к нему.

Этот кот превратился в настоящего охотника. К сожалению, его первой настоящей добычей стала маленькая птичка-зеленушка. Если бы это была мышь, кот, наверное, сосредоточился бы на мелких млекопитающих, но это была птичка, и Джордж стал настоящим охотником на птиц – ни одно пернатое не могло чувствовать себя рядом с ним в безопасности. Кот охотился на зеленушек, зарянок, дроздов, куропаток… Однажды он даже убил очень крупного и неповоротливого фазана.