Создатель ангелов - Стефан Брейс Страница 23

— И это все? — воскликнул Мишель Морне и сам одним духом задул оставшиеся свечи.

— Он только хотел помочь, — вступилась впоследствии за сына Мария, когда ей рассказали, что дети доктора расстроились до слез.

Затем все пошли взглянуть на классную комнату на втором этаже. Бориса из-за его вывихнутой лодыжки фрау Манхаут несла по лестнице на руках.

После того как каждому ребенку разрешили посидеть за партой, дети разделились на группки. Гавриил и Рафаил подошли с Рейнхартом к карте Европы, чтобы посмотреть, где расположена Россия. Они интересовались, в каких еще странах бывал его отец, и рассказали, что сами приехали из Германии.

Михаил показывал Олафу и Борису тетрадки по арифметике и прореагировал очень недоверчиво, когда Борис признался, что умеет считать только до десяти. Тогда Борис ушел к Мишелю и Марселю, которым фрау Манхаут дала по кусочку мела, чтобы рисовать на доске.

А потом фрау Манхаут пошла ответить на телефонный звонок. Сначала она оставалась в классе и прислушивалась, не поднимет ли доктор трубку внизу, потом крикнула с лестницы: «Герр доктор!», но он, очевидно, не слышал ни звонка, ни ее крика. Она сбежала вниз по лестнице и взяла трубку в гостиной.

Никто так и не признался впоследствии, что это именно он звонил в тот момент в дом доктора и разговаривал с фрау Манхаут. Упоминалось имя Ирмы Нюссбаум, потому что она частенько звонила доктору проконсультироваться по телефону, но Ирма упрямо отрицала, что это была она. А Фредди Махон видел, что в тот полдень из кафе «Терминус» звонила по телефону Мария Морне. Мать Мишеля и Марселя настаивала на том, что она разговаривала с пивоваром, и позже подтвердила это квитанцией, на которой были записаны день и час ее заказа.

Вряд ли можно было ожидать, что кто-то возьмет на себя ответственность за тот телефонный звонок, потому что за то время, пока фрау Манхаут была внизу, на втором этаже разыгралась драма, вина за которую, по свидетельству Мишеля и Марселя, полностью лежала на самих сыновьях доктора.

— Марсель увидел через окно орехи на дереве, — рассказывал впоследствии Мишель своей матери. — Все дерево было прямо обсыпано орехами. Там их тысячи.

На старом ореховом дереве, росшем рядом с домом, действительно был в тот год невиданный урожай. Ветви сгибались под тяжестью увесистых скорлупок, некоторые из которых по размеру были почти с яблоко. Дерево не подрезали уже много лет, и самые высокие ветви возвышались над крышей. Незадолго до дня рождения первые орехи начали падать на шифер крыши и, по признанию пациентов, бывших в это время на приеме у доктора, гремели, как ружейные выстрелы.

— Мальчики, все трое, подошли к нам, — рассказывал Мишель дальше, — и один из них сказал…

— Гавриил… это был Гавриил, — добавил Марсель.

— Гавриил сказал, что он хочет сорвать для нас орех.

— Мы еще сказали, что он не должен это делать…

— …но тут другой мальчик уже взял стул и поставил его под окном.

— Гавриил встал на него и открыл окно.

— Он высунулся наружу и…

— …стул под ним опрокинулся, и он…

Доктор в тот момент был в лаборатории и видел, как в окне, кружась, пролетела корона из золотой бумаги, так он впоследствии рассказывал пациентам. Потом раздался ужасный треск ветвей, и вниз молниеносно пролетело тело ребенка, а потом раздался глухой удар. Доктор выбежал из дома, фрау Манхаут, должно быть, тоже испугалась, так как сразу же в панике прибежала в сад.

Ирма Нюссбаум практически в это же время вышла из двери своего дома (это усиливало подозрения, что именно она звонила по телефону) и по реакции фрау Манхаут поняла, что что-то случилось.

— Треск сучьев был слышен даже у меня в доме, — защищалась Ирма, но никто не верил, что звук мог донестись так далеко.

В любом случае, она могла правдиво засвидетельствовать, что видела двух других мальчиков доктора, в ужасе выглядывавших из окна второго этажа.

— Не высовывайтесь! — прокричал им отец. — Не высовывайтесь!

Ирма слышала также голос фрау Манхаут. Сначала просто вопль, а потом крик:

— Я вызову скорую помощь!

— Нет, никакой скорой помощи! — четко и ясно прокричал доктор Хоппе, ему пришлось повторить это два раза, потому что фрау Манхаут продолжала настаивать. Ирма посчитала позорным, что фрау Манхаут так мало доверяет опыту доктора. Потом доктор, должно быть, поднял мальчика с земли и взял на руки, потому что Ирма услышала, как он сказал:

— Фрау Манхаут, подержите дверь!

В этот момент наверху в окне показались Мишель и Марсель.

— Герр доктор, он хотел сорвать орех! Просто сорвать орех! — закричали они хором.

Доктор никак не прореагировал, и дверь за ним громко захлопнулась. Через некоторое время фрау Манхаут обзвонила родителей всех мальчиков и попросила их забрать детей по домам.

Всю оставшуюся часть дня многие жители деревни проходили мимо дома номер один по Наполеонштрассе, и все они видели толстую ветку, которая отломилась от орехового дерева и висела вдоль ствола, как парализованная рука.

— Я всегда говорила, что дерево стоит там опасно, — много раз повторяла в тот день Ирма.

На следующее утро, через четверть часа после того как приехал Флорент Кёйнинг, в саду дома доктора стал раздаваться звук пилы.

— Он же меня попросил, — оправдывался потом Кёйнинг. — Как же я мог отказаться.

Издалека было видно, как дрожал каждый лист на ореховом дереве, и чем дольше визжала электропила, тем больше орехов падало на шиферную крышу докторского дома и скатывалось по кровельному желобу.

— Срубишь ореховое дерево — будет беда! Беда! — выкрикнул Йозеф Циммерман, увидев через окно «Терминуса», как исчезла широкая крона над крышей дома доктора.

Удар, с которым дерево упало на землю, почувствовали даже в кафе.

Конечно, это была ее идея. Поэтому фрау Манхаут уже заранее по праву гордилась собой. Ей стоило больших усилий убедить доктора, но в конце концов он дал согласие на праздник. Их здоровью это пойдет только на пользу, она использовала даже такой аргумент. Несчастный случай и сам факт, что он мог произойти, очень сильно подействовали на нее. Но не только это. Добавилось еще столько подробностей, которые каждый раз приводили ее в состояние шока. Так, уже потом она узнала, что Мишель и Марсель солгали, чтобы скрыть свою собственную роль в этой драме. Когда все дети разошлись по домам, Михаил и Рафаил рассказали свою версию, из которой явствовало, что Марсель подкрался к Гавриилу и сорвал у него с головы корону.

— Смотрите, у него нет волос! — закричал Борис Круазе.

Михаил, Гавриил и Рафаил попробовали отнять корону, но тут подоспели другие дети и стали быстро передавать ее друг другу.

Фрау Манхаут действительно слышала в этот момент какой-то шум, но она никак не могла отвязаться от Ирмы Нюссбаум по телефону.