Второе пришествие кумранского учителя. Поцелуй Большого Змея - Яков Шехтер Страница 23

Мысль о человеке в черном плаще мелькнула и угасла, приглушенная усталостью. Глаза начали слипаться, я снова увидел родителей, медленно бредущих через пустыню, изумрудную полоску Соленого Моря, желтые каменистые откосы, орла, высоко парящего в ярко-зеленом небе. Я смотрел и смотрел, пока серая дымка сна не запеленала мое сознание.

Проснулся я от звука голосов. Прямо передо мной, под окошком в центре комнаты, стояли два мальчика. Окошки над их столами тоже были открыты, но свет доходил через них очень слабо, видимо, солнце уже село.

– Так это и есть тот самый Шуа, из-за которого царь Гордус перебил половину Эфраты? – насмешливо спросил один из мальчиков. Он был невысокого роста, смуглый, с живыми и подвижными чертами лица. Когда он говорил, все приходило в движение: глаза щурились, нос приподнимался, кожа на лбу собиралась складочками, а большие оттопыренные уши шевелились.

– Ну зачем ты так говоришь, Шали? – пробасил второй мальчик. Он выглядел куда крупнее первого, и его вполне можно было принять за юношу, если бы не наивное выражение глаз и по-детски открытая улыбка. – Это наш новый товарищ, и мы должны ему помогать.

– Помогать? – Шали сощурился, словно кошка. – Товарища себе нашел! Чем он, спрашивается, тебе товарищ? Посмотри, как быстро он тут оказался, – и Шали ткнул рукой по направлению к кровати, на которой я сидел. – Мы с тобой по два года пыхтели на хозяйственных работах. Сколько воды перетаскали, сколько навоза выгребли! А этот мальчик – р-р-раз – и уже ученик. Вот, что я тебе скажу, Кифа, – Шали приставил указательный палец к груди собеседника. – Я буду не я, если у нашего нового соседа нет в Кумране влиятельных родственников.

– Может и так, – пробасил Кифа. – А может у него действительно выдающиеся способности. В любом случае, какая нам разница? Он ведь будет ходить вместе с нами на уроки, есть за одним столом, спать на соседней койке. Какое мне дело до его способностей или родственников? Куда важнее, что он за человек.

– Ты уже ищешь, как подольститься, – Шали хлопнул себя руками по коленям. – Что за народ, о великий Свет! Что за люди! И ведь ничем себя не выдают, ведут себя прилично, вежливо, складно так ведут, – он ухватил Кифу за ухо, – а сами только ждут возможности для подхалимажа. Думаешь, когда этот мальчонка пробьется в Учителя, он потащит тебя за собой? Держи карман шире!

Шали сделал несколько шагов в сторону и с размаху плюхнулся на свою кровать.

– Ты помнишь, Кифа, как мы радовались, когда из-за отвисшего балахона нам удалось мельком увидеть лицо Наставника? А ты можешь себе представить, что я, простой ессей, должен совершить, дабы удостоиться, – тут Шали поднял вверх указательный палец и заговорил торжественным тоном, явно кого-то передразнивая, – дабы удостоиться великой и удивительной чести беседовать лицом к лицу с Покровителем мудрых, Средоточием чистоты и Кладезем праведности. А этот мальчишка, – указательный палец уставился на меня, – не успев попасть в обитель, уже успел поговорить и с главой направления и с Наставником.

– Ты беседовал с Наставником? – лицо Кифы выразило величайшее почтение.

– Да.

– Как тебе не стыдно, Шали, – голос Кифы задрожал от негодования. – Ты просто завидуешь нашему новому соседу.

– Наивный простачок! Чем мне поможет зависть? Разве из-за нее у меня появятся родственники в обители? Или благодаря ей на меня обратит внимание Наставник?

Тут я поднялся со своего места.

– Меня действительно зовут Шуа, и я пришел из Эфраты. Я вовсе не искал никаких поблажек и не хотел вас обидеть. Я не сделал ничего особенного и не обладаю никакими удивительными способностями. Не знаю, почему ко мне так тут относятся.

Шали вдруг подскочил с кровати, крутнулся волчком и сделал несколько шагов в мою сторону. Его лицо теперь выглядело совершенно нормальным.

– Вот это другой разговор, парень! Ладно, не сердись и не удивляйся. Это проверка. Тебя Звулик уже успел окунуть?

– Звулик? – я вопросительно посмотрел на Шали.

– Учитель Звулун, – поправил его Кифа.

– Да, да, эта древняя развалина, этот ходячий исторический факт и живая реликвия, – вмешался Шали. – Он уже успел промыть тебе мозги и заодно окунуть в бассейн?

– Успел, – пробормотал я, дивясь непочтительности, столь неподобающей ученику ессеев. – Восемнадцать раз подряд.

– Шауль, можно Шали, – он протянул мне руку. – Будем знакомы.

Я осторожно прикоснулся к его ладони. Она была мягкой и влажной.

– А это Шимон, – Шали толкнул второй рукой соседа, но тот даже не пошевелился. – А еще его называют Кифа, скала то есть. Одни говорят, будто он тверд в вере, словно скала, а я утверждаю, потому что упертый и упрямый, точно кусок камня.

– Не обращай на него внимания, Шуа, – улыбнулся Кифа, протягивая мне руку. – Его сердце куда добрее и мягче языка. Нет на свете товарища вернее Шали.

Рука у Кифы действительно напоминала камень – твердая и холодная.

– Пора, пора, – Шали вытащил из ниши белый хитон. – Мы уходим на омовение, тебе не нужно, ты ведь уже был со Звуликом в бассейне. Скоро вернемся.

Он подошел к кровати, засунул руку в стену и, ухватившись за невидимую рукоятку, резко потянул. Окошко в потолке над его головой закрылось.

– Кифа, зажги светильник. А ты, Шуа, закрой свое окошко. К ночи мошкара поднимается, днем она из-за жары сидит под камнями, а вечером, когда прохлада приходит, собирается тучами. Если они заберутся в комнату, нам предстоит веселая ночь.

Кифа закрыл окно над своим столиком, наполнил маслом светильник, приладил фитиль, ловко высек искру двумя камнями. Желтый мерцающий огонек озарил его крупное лицо. Огромные тени закачались по стенам комнаты. Осторожно поставив светильник на стол, Кифа достал из ниши белый хитон, точно такой, как у Шали.

– Будь здоров, парень, – Шали хлопнул меня по плечу, – не скучай, мы скоро будем. Про окошко не забудь.

Они вышли, а я, взявшись за ручку, попытался закрыть окошко. Ручка не поддавалась. Я тянул изо всех сил, дергал упрямую ручку взад и вперед, но без толку – она не сдвигалась с места. И тут мне пришла в голову интересная мысль.

Нерастраченное томление все сильнее и сильнее давило изнутри, я поднял правую руку и направил невидимое продолжение пальцев к окошку. Спустя несколько мгновений они уже ощупывали его края. В одной стороне я обнаружил узкую щель и слегка выступающий из нее плоский камень. Подергав левой рукой за ручку, я ощутил продолжением пальцев правой, как плоский камень пытается сдвинуться с места. Наверное, это была застрявшая крышка.

Протиснув продолжение пальцев между крышкой и стеной, что, в общем-то, совсем нетрудно – ведь у продолжения не было ни толщины, ни длины – я сразу ощутил мелкие каменные крошки. За много лет работы крышки камень истерся, и отвалившиеся кусочки попали на крышку, мешая ей передвигаться.

Засунув продолжение пальцев еще глубже, я обнаружил большой камешек. Он-то, по всей видимости, и стал причиной плохого передвижения крышки. С камешком пришлось повозиться, он никак не хотел пролезать через щель. Но, в конце концов, я вытащил его наружу, и он, упав на пол к моим ногам, разлетелся на мелкие кусочки. Ручка тут же сдвинулась с места, и окошко затворилось.