Мужчины и прочие неприятности - Кристина Ляхде Страница 23

Полученные от Упи личные данные заставили Розу задуматься. Стоило ли ей кое о чем напомнить Онни и поздравить его? Она заметила, что ей пришлось размышлять об этом в течение всего дня. Может быть, воспоминание о дне рождения смягчило бы их отношения и помогло бы Розе хоть немного понять мужчину?

Отчасти все это было, конечно, из жалости. Онни-Илмари казался таким затворником и социально неприспособленным типом, что приготовление торта начало представляться Розе необходимым элементом и чистой воды любезностью, связанной с добрыми традициями: если у Онни есть родственники, они, конечно же, не оставят его без поздравлений! Роза уже приметила, что печенье исчезает из кладовки со скоростью света. Следовательно, Онни должен быть сладкоежкой. Однако, с другой стороны, два торта сгодились бы им, только чтобы их съесть, а подарочный пакет был бы чем-то более личным. Пакет представлялся правильным решением, однако внутри него должен лежать подарок, и этот вполне реальный подарок был, несомненно, главным вопросом, а идея подарка – отдельной головной болью. Личный, но не слишком интимный, и не слишком дорогой. Лучшим подарком было бы то, что представляет для Онни интерес. Роза, однако, не имела понятия, что интересует Онни – кроме погоды. Она составила список связанных с погодой вариантов подарков: ветряной колокольчик, флюгер, конус-ветроуказатель, спортивный ветронепроницаемый костюм, ветрозащитная шапка, декоративный маяк, барометр, термометр Галилея, солнечные часы, зимний термометр, измеритель влажности, штормовой фонарь, зюйдвестка, перчатки для рыбалки. Оптические приборы были вычеркнуты из списка из-за их стоимости, кроме того, Роза знала, что у Онни они уже есть. “Он кормит кроликов, – вспомнила Роза. – Может, он захочет кормить и птиц? Зима такая снежная, да и вообще…”

Ростки, собранные Розой отовсюду, сидели на подоконнике в маленьких красных глиняных горшочках. Лишь часть из отростков выжила, ведь цветы зачастую перенимают состояние ухаживающего за ними человека.

“Все их я откуда-то стянула, – констатировала Роза. – Изначально они не принадлежали ни этому месту, ни мне – так же как и мужчина”. Роза вытряхнула сухую землю и сморщенные ростки в пакет с биоотходами и помыла горшки. Потом она растопила в кастрюле кокосовое масло, смешала его с семечками подсолнечника и овсом, продернула веревки через отверстие в дне горшков и заполнила их теплой жирной массой. Горшочков было четырнадцать. Она поставила их на газету в прихожей остывать. Огонь, дух Рождества и любовь к ближнему.

ОННИ БУЛТЫХАЛСЯ В СНЕГУ НА ЗАДНЕМ ДВОРЕ, развешивая промасленные горшки-кормушки на деревья и кустарники. “Это тебе, – сказала жена. – Самодельные”. “Очевидно, женщина больше не сердится, иначе – что бы это значило? – думал Онни. – Женщины становятся добрее, получая подарки”. Собственная идея подарка показалась вдруг Онни несколько неуместной по сравнению с самодельными горшками-кормушками. Хотя это и не слишком дешево. В кладовке еще осталось несколько горшков.

“Нужно достать елку, – придумал Онни, – со своего участка леса. Самому. От этого жена придет в восторг”.

– Ожидаешь чего-то с неба? – спросила Роза, когда мужчина вошел в прихожую, потирая руки.

Онни провел большую часть позднего вечера на холме на заднем дворе, изучая небо в телескоп. Это был отличный способ попрактиковаться и подышать свежим воздухом. Розу подобный распорядок вполне устраивал, так как благодаря ему она избегала мучительных одновременных приготовлений ко сну.

– Онни? – Роза попробовала на слух имя мужчины. Она никогда не обращалась к нему по имени, ведь у них не было формального общения. Каким-то образом мужчина должен был лично подтвердить, что он на самом деле Онни Уту. Удивительно, какой эффект вызвало его имя. Мужчина казался теперь кем-то еще, не только подозрительным злоумышленником, хотя Роза и понимала, что фактически ситуация не изменилась. А почему бы и нет?

– Ты – Онни?

Мужчина протер окуляр телескопа салфеткой из микрофибры и посмотрел вверх. Он улыбнулся так невинно, что Роза в изумлении почти растаяла от его единственной, глубокой ямочки на щеке.

– Метеориты, – ответил Онни. – Как бы сюда не долетели.

Роза посмотрела на мужчину, на его ноги, носки. Носки намокли от лужиц воды на полу прихожей и напоминали своей пятнистостью землю, когда с нее в апреле сходит снег.

“ТРИ РАЗА – ЕЩЕ НЕОБЯЗАТЕЛЬНО ПРИВЫЧКА”, – так думала Роза или же тешила себя напрасной надеждой. Мужчина вздремнул и говорил сейчас во сне. Из-под одеяла торчала только голова. Ночью мужчина выглядел более свободным, может быть, потому, что его волосы на подушке теряли свой приглаженный вид.

– Маленький шажок, большой прыжок, – пробормотал мужчина и продолжил: – Я хотел бы увидеть, как ты ласкаешь себя.

Роза обрадовалась. Целое предложение! Целиком собственная мысль!

Рука мужчины согревала грудь Розы; от нее согревался и медальон. Привыкшим к нерегулярной близости постоянное кажется соблазнительным, но пугающим пристрастием. Нужно соблюдать осторожность, чтобы не угодить не пойми куда. Роза нежно погладила красивое обнаженное тело мужчины. Что же скрыто у него внутри? Глубоко и невидимо. Он – не он, – вспомнила Роза и постаралась думать о том, что занятие любовью – всего лишь навсего акт, маленький акт, совсем короткий акт в череде других будничных дел. Нельзя отвлекаться от главной проблемы: что мужчина странно и одновременно совершенно очевидно пролез в ее жизнь. Каким образом мужчина мог бы рассказать о себе самом? Может быть, он ждал, что Роза откроется первой? Может ли постель быть интимным основанием для интимных разговоров? Роза вновь прижалась к боку мужчины, от которого минуту назад отодвинулась в истоме, и мужчина сразу же очнулся от неглубокого сна. Катализатор работал.

– Слушай, – сказала Роза.

– Хм-м, – отозвался мужчина, сонный голос был равнодушным.

– У меня временами бывает очень сильная тоска по моему брату, – начала Роза. – У нас были по-настоящему теплые отношения. Брат покончил с собой.

Мужчина ничего не ответил, но Роза телом чувствовала, что он не спал, может быть, даже сосредоточился и слушал. Тема была деликатная и трудная, но Роза решила, что этот разговор о наболевшем может быть своеобразным выражением доверия, после чего мужчине будет проще рассказать о каких угодно собственных делах.

– Я тебе расскажу.

…На другом конце скрученного шнура покачивалась бритва. Я остановила ее движение рукой, потрогала и вынула лезвие. Из-под него высыпалась маленькая кучка срезанных волос цвета скошенной травы, сухих и легких. Я покрутила волоски между большим и средним пальцами и дала им снова упасть на стол. Как же мало осталось от моего брата! Последние ДНК. Остальное стало пеплом. Я стряхнула волосы с ладони в корзинку для мусора. Один волосок угодил мне в левый глаз и так уколол, что из глаза выкатилась большая слеза.

– Роза, послушай! Вели хотел уйти. Больше чего бы то ни было он хотел уйти из этой жизни, – пытался Некто убедить меня.