Отставка господа бога. Зачем России православие? - Александр Невзоров Страница 22

Как известно, именно психиатрия взяла на себя роль самого объективного оценщика поступков человека. Она же претендует и на роль последней инстанции в оценке его помыслов.

На первый взгляд психиатрия кажется недурным арбитром религии и религиозности, но это впечатление обманчиво. Дело в том, что очень многое в жизни и культуре человека она, не задумываясь, клеймит как «патологию».

Разумеется, анализируя религиозность с помощью параметров психиатрии, мы получим грубые и весьма обобщенные оценки. Тем не менее это будут хоть какие-то первичные ориентиры, необходимые для понимания столь деликатного предмета, как религиозная вера. Впрочем, нам придется хитрить и лавировать, избегая встречи «лоб в лоб» с догматами фундаментальной классической психиатрии. Дело в том, что она не снисходит до обсуждения тонкостей интересующего нас явления, а сразу выносит приговор.

W. Hellpach строго заявляет, что «религиозный элемент почти всегда выступал в истории в болезненной оболочке. Он распространялся и претерпевал свои решающие превращения всегда на крыльях массовой душевной болезни» (Hellpah W. Die geistien epidemien, Frankfurt am Main: Rutten & Loening, 1907).

Другой классик психиатрии E. Kraepelin отмечает: «У больных при религиозном направлении мыслей под влиянием «откровений» дело может дойти до бреда пророчества, до представления, что они избранники божии и мессии, причем обнаруживается стремление совершать публичные богослужения, приобретать сторонников» (цит. по кн.: Пашковский В. Э. Психические расстройства с религиозно-мистическими переживаниями, 2006).

Р. Крафт-Эбинг (не нуждающийся в представлении и рекомендациях) рассматривал все основные религиозные проявления как «бред о таинственном соединении с богом», «чувственный бред религиозно-мистического характера» и не допускал никакого другого происхождения религиозной веры, кроме патологического.

Столпы русской школы (В. П. Сербский, С. С. Корсаков) для характеристики религиозных проявлений использовали только клиническую терминологию.

В. П. Сербский вообще «сгреб» все вопросы веры под термин paranoia religiosa (религиозное помешательство), отметив, что «в сфере восприятия начинают доминировать галлюцинации, содержащие лики Христа, святых, возникают слуховые галлюцинации, повествующие больному о его высокой миссии, основным содержанием мышления становится религиозный бред о божественном призвании» (Сербский В. П. Психиатрия. Руководство к изучению душевных болезней, 1912).

При этом следует отметить, что никто из классиков почти никогда не выделяет «религиозную веру» в какую-то особенную категорию помешательств. Такого заболевания, как «религиозная вера», не существует. По клиническим меркам это лишь одно из проявлений «бредообразующих аффективных психозов и галлюцинозов, типичных при фазофрениях, парафрениях и шизофазиях» (по Kleist). Иными словами, это симптом болезни, но не сама болезнь.

В зависимости от национально-культурной специфики среды обитания больного, этот симптом тяжелого поражения ЦНС может «окрашиваться в цвета» любой религии. К примеру, чукча, страдающий острой формой шизофазии, сконцентрирует свою страсть на крохотном боге Пивчунине, обитатель русского мира или католической Европы – на И. Христе, а житель Индии – на слонолицем Ганеше.

На этом мы закончим краткое изложение «классического взгляда». Как видим, фундаментальная психиатрия была не расположена разбираться с нюансами, а сразу и сурово «закрывала вопрос». По ее мнению, следует изучать не один из симптомов, а проблему шизофазии или парафрении в целом.

* * *

Категоризм классики мог бы лишить нас всякой свободы маневра, но, по счастью, ситуация изменилась. Сегодняшний статус «веры» позволяет использовать для ее изучения как параметры, так и логический инструментарий современной психиатрии. Веру можно поздравить. Всего за сто лет она сделала блестящую карьеру. От простого симптома – в отдельное явление.

Несложно заметить, что современная психиатрия не только приседает в реверансах перед верой, но порой и умиляется ей. Конечно, психиатрия «держит в уме» формулировки Сербского, Клейста и Крепелина, но дифференцирует проявления религиозной веры на «патологические» и «вполне здоровые», а иногда и даже «целительные».

Это умиление – еще одна загадка, которую мы попробуем разгадать в нашем кратком очерке.

* * *

Фундаментированное еще в XIX веке понятие «патология» применительно к части проявлений «веры», конечно, никуда не делось. Никакого внутреннего противоречия в оценке религиозности психиатрией не появилось.