Лучшие годы мисс Джин Броди. Девицы со скудными средствами - Мюриэл Спарк Страница 21

Некая мадемуазель, брюнетка с завитыми волосами, носившая полосатую блузку с настоящими запонками, говорила по-французски с таким иностранным выговором, какой никому никогда так и не удалось по-настоящему воспроизвести. Кабинет естествознания порой пах точно так же, как Кэнонгейт во время их тогдашней прогулки с мисс Броди: резкое амбре, поднимавшееся от бунзеновских горелок, смешивалось с проникавшим снаружи сладковатым осенним дымком сжигаемых листьев. Уроки в кабинете естествознания — который строго-настрого запрещалось называть лабораторией — именовались экспериментами, что придавало каждой девочке ощущение, будто и сама мисс Локхарт не ведает, каким может быть результат, будто случиться может все что угодно и будто школа вообще может взлететь на воздух, когда они колдуют у себя на уроке.

Тогда, на первой неделе, они проводили эксперимент с магнием, который сгорал в пробирках, нагреваемых над пламенем бунзеновской горелки, ярким пламенем, разбрызгивая ослепительно белые искры. Эти магниевые вспышки по всему кабинету выстреливали из пробирок и улавливались стеклянными сосудами большего диаметра, которые девочки держали над пробирками. Мэри Макгрегор, объятая ужасом, помчалась по единственному проходу между лабораторными столами, наткнулась на очередную вспышку, побежала назад, но и здесь ей в глаза полыхнул язычок белого пламени. В панике она металась между столами, пока ее не поймали и не успокоили, а мисс Локхарт, которая уже достаточно узнала Мэри, чтобы, как и все, испытывать раздражение при одном взгляде на ее лицо — два глаза, нос, рот и ничего более, — сказала, чтобы она не была такой глупой.

Однажды, много позже, когда Роуз Стэнли навещала Сэнди в монастыре и они заговорили о покойной Мэри Макгрегор, Сэнди призналась:

— Каждый раз, когда со мной случается какая-нибудь беда, я жалею, что не относилась к Мэри добрее.

— Откуда нам было знать? — отозвалась Роуз.

А мисс Броди, когда они сидели у окна в ресторане отеля «Брейд-Хиллз», сказала Сэнди:

— Хотелось бы мне знать, кто меня предал. Я часто думаю, не бедная ли это Мэри. Вероятно, мне надо было быть к ней добрее.

В то время клан Броди вполне мог утратить индивидуальность, не только потому, что мисс Броди перестала контролировать девочек каждый день, отныне заполненный интенсивным впитыванием знаний, которые обрушивали на них бездушные специалисты, но и потому, что директриса вознамерилась рассредоточить их.

Для этого она выработала особый план, но он провалился. Он был уж слишком целеустремленным: одним ударом избавиться от мисс Броди и разрушить единство всей этой группы.

Она приблизила к себе Мэри Макгрегор, положившись на ее доверчивость и подкупность, но недооценив ее тупость. Вспомнив, что Мэри, как и остальные девочки мисс Броди, хотела поступить на классическое отделение, однако получила отказ, мисс Макей передумала и теперь позволила ей как минимум заниматься латынью.

В знак благодарности она ожидала от нее информации, касающейся мисс Броди. Но поскольку единственной причиной, по которой Мэри хотела учить латынь, было желание угодить мисс Броди, директриса от нее ничего не добилась. Когда она приглашала Мэри на чай, та просто не понимала, чего от нее хотят, и считала, что все учителя — и мисс Броди, и все другие — заодно.

— Теперь, когда ты учишься в школе высшей ступени, ты не так часто будешь видеться с мисс Броди, — выговаривала мисс Макей.

— Понятно, — отвечала Мэри, воспринимая это замечание скорее как приказ, чем как наводящий вопрос.

Мисс Макей придумала новый план, но и он не сработал. В школе высшей ступени существовала система жесткой конкуренции между четырьмя сестринствами: Холируд, Мелроуз, Аргайл и Биггар ^[34]. Мисс Макей позаботилась о том, чтобы девочки Броди были по возможности распределены по разным сестринствам. Дженни попала в Холируд, Сэнди и Мэри Макгрегор — в Мелроуз, Моника и Юнис — в Аргайл, а Роуз Стэнли — в Биггар. Таким образом, они должны были соревноваться между собой во всех сферах: как в школьных стенах, так и на расположенных в пригородах продувных хоккейных полях, которые, словно могилы мучеников, были открыты всем природным стихиям. Девочкам внушали, что командный дух — самое главное и что каждое сестринство обязано защищать честь своего герба и дружно собираться по субботам утром, чтобы поддерживать боевой дух команды. Дружеские отношения между девочками разных сестринств, разумеется, не должны от этого страдать, но командный дух…

Этого требования было вполне достаточно для девочек клана. За два года, проведенных с мисс Броди, они отлично усвоили его смысл.

— Выражения типа «командный дух», — бывало, говаривала она, — всегда призваны пресекать любые проявления индивидуальности, любви и личной преданности. «Командного духа» нельзя требовать от женщин, особенно женщин, верных своему призванию, чьи достоинства с незапамятных времен решительно противоречили этой идее. Флоренс Найтингейл понятия не имела о командном духе и видела собственное предназначение в том, чтобы спасать людей, независимо от того, к какой «команде» они принадлежат. Клеопатра, если вы, как положено, читали Шекспира, знать не знала ни о каком командном духе. Или возьмем Елену Троянскую. Или английскую королеву. Да, она посещает международные соревнования, но только потому, что обязана, это пустая формальность, а на самом деле ее интересуют лишь здоровье короля и античное искусство. А куда командный дух завел бы Сибил Торндайк? Она — уникальная, великая актриса, это у труппы — командный дух. Павлова…

Может быть, мисс Броди уже тогда предвидела тот момент, когда ее команда из шести представительниц окажется перед лицом четырех конкурирующих духов: Аргайла, Мелроуза, Биггара и Холируда. Трудно сказать, насколько мисс Броди действовала осознанно, насколько — лишь повинуясь интуиции, но в этом, первом испытании ее власть над девчачьими душами одержала верх. Ни одна из старост школьных сестринств не являла собой примера, способного выдержать сравнение с Сибил Торндайк или Клеопатрой. Организация девочек-скаутов привлекала «бродианок» не больше, чем пресловутый командный дух. Не только они, но и по меньшей мере еще десяток девочек, прошедших через руки мисс Броди, держались в стороне от игровых площадок, участвуя в спортивных мероприятиях только в пределах, предписанных программой. Ни одна из них, если не считать Юнис Гардинер, даже не помыслила записаться в какую-нибудь команду, чтобы испытать свой командный дух. Что же касается Юнис, она была столь спортивна, что у нее просто не было выбора, — это признавали все.

Почти каждую субботу днем мисс Броди угощала свой старый клан чаем и слушала рассказы об их новой жизни. Что касается ее самой, то, по ее словам, она была невысокого мнения о способностях новых своих учениц, и ее рассказы о них вызывали у девочек веселый смех, еще теснее сплачивали их в ощущении избранности. Рано или поздно она непременно начинала расспрашивать, чем они занимаются на уроках рисования, которое преподавал им теперь златокудрый однорукий Тедди Ллойд.