Религия для атеистов - Ален де Боттон Страница 21

1

В конечном счете, цель образования – сэкономить нам время и уберечь от ошибок. Это характерная черта любого общества, что религиозного, что мирского, – попытаться за определенное количество лет наделить своих членов знаниями, в течение многих столетий добытыми самыми умными и решительными представителями прошлых поколений.

Светское общество доказало, что готово следовать этой логике в области научных и технических знаний. Оно находит естественным, что студент университета, собирающийся получить диплом по физике, за несколько месяцев узнает большую часть того, что знал Фарадей, а через пару лет будет готов расширять внешние границы единой теории поля Эйнштейна.

Однако тот же самый принцип, такой очевидный и естественный в науке, встречает невероятное сопротивление, если прилагается к мудрости; к открытиям, относящимся к самопознанию и нравственному наставлению души. Здесь, что удивительно, защитники образования, которые найдут нелепой идею предложить будущим физикам, только-только переступившим порог университета, самостоятельно выучить теорию электромагнитного излучения, с пеной у рта примутся доказывать, что один человек никак не может научить мудрости другого.

Этот предрассудок так глубоко укоренился в преподавательской среде, что даже поставил под удар смелые замыслы Милля и Арнольда, как, впрочем, и высокопарные надежды Рильке, который в последней строке своего стихотворения «Архаический торс Аполлона» предположил, что заветное желание всех великих представителей культуры – вразумлять свою аудиторию: «Du musst dein Leben andern/Ты жить обязан по-иному».

Надо отдать должное религии: она никогда не соглашалась с теми, кто считал, что научить мудрости невозможно. И решалась напрямую обращаться к самым главным вопросам жизни человека: зачем я работаю? Как я люблю? Как мне быть хорошим? – прибегая к способам, которые заинтересуют атеистов, пусть даже они вряд ли согласятся с конкретными ответами.

Как уже предполагалось в этой главе, у культуры есть все необходимое, чтобы разрешить эти проблемы, не обращаясь к религиозным догмам. Ошибки, которые вносят хаос в нашу личную и общественную жизнь, служили исходным материалом для произведений культуры с античных времен. В искусстве с избытком хватает примеров о глупости, жадности, похоти, зависти, гордости, сентиментальности или заносчивости. Все необходимое мы сможем найти в работах Фрейда, Маркса, Музиля, Андрея Тарковского, Кэндзабуро Оэ, Фернанду Пессоа, Пуссена или Сола Беллоу. Но эта сокровищница используется крайне редко и неэффективно из-за ни на чем не основанного убеждения, будто культура не может служить нашим горестям.

Ни один из существующих ведущих институтов культуры не проявлял интереса к тому, чтобы обучить нас искусству жить. Если искать аналогию из истории науки, то исследования этического поля находятся на уровне дилетантской возни с химикатами в садовом сарае, и когда еще они выйдут на уровень профессионалов, проводящих скрупулезно выверенные эксперименты в исследовательских лабораториях. Университетские ученые, очевидные кандидаты в учителя души, уходят от подобных задач, заявляя, что у них есть дела поважнее. Их пугает ответственность за обольщение своих слушателей, они смертельно боятся простоты, они предпочитают не замечать, какие мы хрупкие, и сознательно не желают видеть, с какой готовностью мы забываем все, даже самое важное.

Религия – кладезь навыков коррекции. Ее пример предлагает новую учебную программу: классификация знаний согласно проблемам, к которым они относятся, а не дисциплинам, в которые они каким-то образом попали; стратегия целенаправленности лекций (чтобы мы становились лучше и благоразумнее); овладение ораторским искусством; новые методы развития памяти и более эффективные стратегии в книгопечатании.

В том случае, если эти образовательные практики покажутся кому-то слишком христианскими, следует вспомнить, что их применяли задолго до Рождества Христова. Греков и римлян занимало, как определять знания для потребностей души; именно они первыми создали школы для распространения мудрости, приравняли тексты к лекарствам, поняли важность риторики и повторения. Не следует позволять атеизму становиться на пути традиций, которые являются частью нашего общего, независимого от вероисповедания, прошлого, ранее отвергавшегося мирянами в силу того, что они ошиблись, определяя истинных создателей этих традиций.