История Кометы. Как собака спасла мне жизнь - Линетт Падва Страница 21

– Комета, как ты посмотришь на то, что я попрошу тебя о небольшой помощи?

Собака открыла глаза – ровно настолько, чтобы дать мне понять, что каждый из нас уже принял решение.

Я начал нашу новую авантюру с просмотра специальных сайтов, посвященных обучению служебных собак. Там рассказывалось, как отобрать кандидата для занятий. Судя по всему, Комета соответствовала всем требованиям. Она была здоровой и чистоплотной, не требовала к себе внимания, не лаяла без необходимости и не справляла нужду в неподходящих местах (хотя об этом судить не нам, а какому-нибудь кроту).

Далее следовал список минимальных стандартов обучения, главный из которых требовал, чтобы собака овладела тремя или более навыками, способными облегчить жизнь инвалида. Вопрос, какая мне требовалась помощь, не представлял сложности. Все, что было связано с перемещением в пространстве. Трудной задачей казалось научить собаку действиям, какие обычно выполняют люди: например, открыть дверь или помочь человеку сесть или подняться с кресла.

По опыту общения с пастушьими собаками я знал, что выдрессировать пса не так легко, как отдать команду «сидеть» или «стоять». Служебная собака должна разбираться в ситуации: какая требуется помощь и каким образом можно ее оказать. Домашние собаки и те, что живут на ферме, хорошо знакомы с деятельностью человека. Комета уже привыкла к распорядку моего дня, и я надеялся, что она достаточно быстро разберется, чего я от нее хочу. В процессе обучения служебной собаки важно, что кандидаты, живущие в семьях или в сельских хозяйствах, стремятся завоевать одобрение хозяина. Бывший спринтер подобного желания не испытывает. У взращенной в стае особи слабая связь с человеком. Ей чуждо кому-либо угождать, как и мысль, что ее кто-то может любить. Правда, Комета не убегала от меня, когда у нее появлялась возможность, и это свидетельствовало о том, что она, вероятно, другая. После того как Комета притащила ко мне свою лежанку, в то время как я маялся отравлением, я больше не сомневался, что она меня полюбила. Но просить борзую чем-то помочь все равно что уговаривать курицу принять ванну. Собака представляла собой нелегкий материал для дрессуры. Я начал размышлять: нужен ли мне профессиональный тренер?

При помощи Интернета, «Желтых страниц» и работников местной библиотеки я набросал список тех, кто занимается дрессировкой собак, и принялся обзванивать их. Но мои просьбы об обучении борзой встречали в лучшем случае недоверчиво.

– Борзые слишком глупы и не способны ни на что, кроме как бегать!

– Дрессировать борзую? Вы в своем уме?

Расстроившись и разозлившись, я набрал номер телефона последнего человека в списке – некоего Чарли. И готов поклясться, что слышал, как он подавил смешок, когда я изложил ему суть проблемы. Но это было все-таки лучше, чем откровенный хохот других дрессировщиков.

– Если вы не возьметесь за работу, – продолжил я, – то хотя бы помогите с основами: каковы стандарты обучения, сертификации и тому подобное.

– Не допускаются животные, проделывающие всякие трюки, – проворчал Чарли. – Не допускаются и те шавки, которые просто улучшают ваше самочувствие. Это не служебные собаки. Это канис-терапия.

– Мне уже об этом все уши прожужжали! – возмутился я. – Послушайте, мне надо, чтобы мне помогали с тем, что трудно делать. Вот и все! – Красноречие подводило меня быстрее, чем мышцы.

– Почему вы не хотите взять лабрадора или другую нормальную собаку, которая будет хорошо справляться со своей работой?

Несмотря на раздражение, его ворчание рассмешило меня.

– У меня нормальная собака. Но я понимаю, что вы хотите сказать: порода борзых среди вас не котируется.

– Что правда, то правда. Но не могу сказать почему. Сам я ни разу не занимался с борзой: не считал нужным отходить от того, что мне знакомо и доказало свою работоспособность. А вас-то что натолкнуло на мысль, что ваша борзая может стать вам помощником? – В голосе Чарли по-прежнему звучали скептические нотки, но грубость исчезла.

– Помимо того, что я ее просто обожаю? – Мне в ухо снова хмыкнули. – В ней много общего с хорошими собаками, каких я знал раньше. Она не навязчива, не старается привлечь к себе внимание, почти не лает. Спокойна, даже на людях, не боится громких звуков, но в то же время всем интересуется. Благодаря жизни на кинодроме привыкла долго находиться в тесных помещениях, однако не скулит и не гадит.

– К детям и посторонним относится нормально? – заинтересовался дрессировщик.

– Стоит спокойно, если кто-нибудь хочет ее погладить. Кстати, любит детей.

Чарли продолжал задавать вопросы, и я с удовольствием отвечал. Борзые не подвержены обычным собачьим болезням и редко страдают врожденной дисплазией тазобедренного сустава. Хотя они не такие мощные, как ретриверы, но благодаря развитым мускулам задних бедер крепко стоят на земле. Я особенно подчеркнул невероятное терпение Кометы, когда она едет в машине или находится в толпе. И не проявляет ни малейших признаков недовольства.

Чарли молча слушал меня несколько минут, а затем произнес:

– Если бы я не знал, что ваша собака борзая, то предположил бы, что она подходящий кандидат на обучение. Меня беспокоит то, что она может за чем-либо погнаться.

– Так вы беретесь за ее обучение?

– Нет. У меня достаточно работы, чтобы осваивать что-то новое. Но все-таки продиктуйте мне ваш адрес. Я вышлю вам принятые у нас стандарты дрессуры собак-поводырей и собак для глухонемых, а также порядок сертифицирования служебных животных.

Я назвал свой адрес, и Чарли сказал:

– Мой вам совет: прежде чем приступите к осуществлению своей сумасбродной затеи, убедитесь, что у нее есть предрасположенность к работе служебной собаки, иначе потеряете много денег. Поводите ее где шумно и больше всего народу. Испробуйте на выносливость: навалитесь своим весом, потяните изо всех сил за поводок. Погуляйте там, где дети, и если она никого не укусит, это станет хорошим знаком. И еще: вы должны представлять, чего от нее хотите. Не тратьте ничье время на то, чтобы ее обучали тому, что вам не понадобится. Так вы будете лучше друг друга понимать.

– Еще что-нибудь посоветуете?

– Возьмите нормальную собаку. – Чарли громко расхохотался и повесил трубку.

Вот к чему я пришел. Ни один дрессировщик в Аризоне, боясь за свою репутацию, не брался обучать борзую. Самое большее, что я мог получить от профессионала, – обещанную Чарли подборку информации. Когда до меня все это дошло, я понял, что учить Комету придется самому. В конце концов, я же принимал участие в обучении охотничьих и пастушьих собак. Терять мне было нечего, временем я располагал и не сомневался: если решусь взяться за дело, Комета не подведет. Подготовив все необходимое для уроков – палочки, чтобы грызть, и огромную коробку печеночного печенья, – я принялся обучать борзую второй профессии.