Книга Синана - Глеб Шульпяков Страница 21

– Никогда не видел ничего похожего, – честно признался я.

Она улыбнулась, потупилась. И вдруг с силой толкнула меня в плечо. Я отступил; на всякий случай улыбнулся.

Но она уже шла к выходу.

49.

А дальше случилось так, как бывает, когда история складывается сама собой. Когда не тобой, но для тебя написанный сценарий начинает выстраивать события – и нет никакого смысла перечить.

Вдруг оказалось, что живет она в Пера и что нам по пути.

Следом раздался мобильный звонок – встреча отменяется, она свободна.

В рифму, как в плохой пьесе, таксист задел крылом ящик с персиками. Фрукты разлетелись по мостовой. Выскочил хозяин лавки, началась перебранка.

Мы шли пешком. У входа в гостиницу я предлагал зайти. «Я поднимусь позже» – набирала номер на мобильном.

И я шел один. Доставал апельсиновый сок, плескал туда водки. За окном искрился, как черный люрикс, залив, и я задергивал штору.

В дверь стучали. Я угощал ее соком с водкой, показывал фотографии. Она нервно ходила по комнате, разглядывая вещи. Диктофон вертела в руках, футляр для очков. Переставляла с места на место книги. Пока наконец не забилась в угол.

И замерла как испуганная птица.

Тогда я взял ее лицо в ладони. Поцеловал, едва касаясь, бровь. Тронул губами висок и мочку, скользнул по шее. Прижался ко рту, пытаясь разжать губы.

Ее язык неловко толкнулся навстречу.

Под рубашкой комбинация, лифчика нет. Густой влажный пах. Ягодицы шершавые, на ощупь напоминают крышку ноутбука. Сначала скашивала глаза: «это не со мной», «это не я». Лежа навзничь, следила за моими движениями.

Я поднял ее колени, долго не мог войти.

Наконец в тишине раздался короткий стон.

Но это был мой голос.

50.

«…сербы из города Ново Бродо, работавшие когда-то на рудниках и знавшие толк в саперных работах. Им султан и поручил сделать подкоп в районе Золотых Ворот.

Почва там считалась податливей.

Но жители Константинополя заметили саперные работы и повели в сторону неприятеля встречный лаз. Оказавшись под сводами турецкого подкопа, греки подожгли бревенчатые опоры и потолок рухнул, заживо похоронив несколько бригад сербов. Оставшиеся в живых раскрыли под пытками местонахождение прочих подкопов, которые также были вскоре уничтожены.

Неудачная попытка проникнуть в город через подкоп не остановила султана. По приказу Мехмеда утром 18 мая в поле у стен Месотехиона выкатили огромную деревянную башню. Ее собрали за одну ночь и была она увешана тюками с верблюжьей шерстью, чтобы уберечься от пушечных ударов. Под прикрытием такой башни можно было подойти вплотную к стенам и засыпать рвы, опоясавшие город. Однако следующей ночью башня была сожжена, а ров, частично засыпанный за день, снова расчищен горожанами.

Поджог башни и взрывы в подкопах воодушевили армию императора. Но в целом положение оставалось удручающим. Солдаты все чаще покидали стены города, чтобы искать пищу для себя и своих семей. Отрезанные от Пера, они остались без провианта. Император отдал приказ о новом сборе продовольствия по монастырям и подворьям, однако закрома давно стояли пустыми. Говорят, в те дни император даже вел переговоры с султаном. Но они оказались безуспешными: султан выдвигал те же требования о безоговорочной капитуляции.

Город все еще ждал помощи от венецианцев. По слухам, сам папа римский, вняв мольбам византийцев, за свой счет оснастил и отправил на помощь Константинополю несколько кораблей из республики.

Но подмога все не приходила.

Император даже отправил навстречу венецианцам свою бригантину. Однако спустя несколько дней та вернулась в залив с неутешительными новостями. Ни в Мраморном море, ни среди Эгейских островов кораблей обнаружено не было.

Рассказывают, что отчаявшись в поисках, капитан бригантины созвал матросов и предложил им выбор: плыть прочь или вернуться в город, который, возможно, уже в руках султана. Принимая вернувшихся подданных во дворце, император со слезами на глазах благодарил их за верность.

«Судьба наша в руках Господа Бога, Богоматери и Святого Константина. На них остается уповать нам, братья» – говорил он собравшимся.

Но, казалось, даже небесные покровители отвернулись от города в те злосчастные дни. Вспоминая древние пророчества, жители Константинополя шептались, что город, основанный Константином, при Константине и падет. Другие утверждали, что городу стоять до поры, покуда на небо восходит луна, и луна появлялась на небе как прежде, однако в день 24 мая случилось затмение и луна исчезла с небосклона на целых три часа, а город погрузился во мрак, не предвещавший ничего хорошего.

Затмение случилось в те дни, когда вернулась ни с чем бригантина императора. Тогда горожане решили обратить мольбы к Богоматери, слывшей покровительницей города. Священники носили святой лик Девы Марии вдоль стен города и толпы народа следовали за носилками с иконой, совершая моления на улицах и во храмах города.

Но злая воля и тут напомнила о себе.

Во время одного из уличных молебнов носилки покачнулись и святой лик ударился оземь. Те, кто бросился поднимать икону обнаружили, что оторвать ее от земли не так-то просто, потому что икона вдруг стала тяжелой как свинец. Когда же наконец ее водрузили обратно, грянул гром и проливной дождь обрушился на город.

Завершал череду недобрых знамений непроглядный туман, неожиданно опустившийся на город следующим утром, чего в мае месяце никогда еще в этих краях не случалось. В ночь перед туманным утром над куполом Святой Софии многие заметили странный белесый свет. Источник света так и остался неизвестным, однако видели свечение и в турецком лагере, после чего султан призвал к себе толкователей знамений и они отвечали, что свет сей означает скорое торжество истинной веры, которая вот-вот озарит своды главного храма Константинополя.

В ту же ночь жители города наблюдали далеко в полях за стенами другие огни. Их было великое множество, так что иные обрадовались, решив, что это армия христиан спешит из Европы на помощь осажденному городу.

Однако на утро огни бесследно исчезли, как будто их и не было.

25 мая в ставке султана состоялся военный совет. Первым выступил визир Халил-паша. Он призывал свернуть лагерь, раз уж не удалось взять город наскоком, и отступить, пока на помощь Константину не пришла подмога из Европы и корабли венецианцев. Вот тогда-то, утверждал этот Халил, армия султана попадет в настоящий переплет.

Многие в совете были на стороне Халила, который слыл осторожным военачальником и терпимым мусульманином, к мнению которого прислушивалось старшее поколение янычар.