Уйти по воде - Нина Федорова Страница 20

Она так стремительно спрыгнула с кресла, что ударилась о ножку стола. Села, зажала рукой занывшую щиколотку

Все просто. Ее ошибка была в том, что она хотела тусовок, общения, встреч Она хотела любви и дружбы Но как-то забыла о главном, забыла о том, что уже приходило к ней тогда, давно. Надо искать не дружбы и любви, не тусовок и общения – надо искать то, что никто и никогда у тебя не отнимет, – Бога «Не надейтеся на князи, на сыны человеческия» – а именно на сынов человеческих она всегда уповала, но дом ее был построен на песке, а не на камне, а Камень же известен – во главу угла – Христос. Камень, с которого и надо было начинать, а не как она все время – с человеческого, греховного, немощного

Как бы далеко ты ни забрел, всегда можно вернуться, вот даже и повод есть – завтра Великая среда, скоро конец поста, который был временем покаяния, она, конечно, не успела начать свое покаяние с самого начала, но притчу-то о работниках она знала хорошо. Пришедшие в одиннадцатом часу получат ту же награду, что и пришедшие в первом. Богу не важно, когда ты придешь, главное, чтобы ты пришел

И она решилась.

IV

Как неожиданно, как чудесно это было.

Это – она даже не знала, как и назвать. Она и не предполагала, что все так просто – только сделай шаг, только попробуй, только начни движение навстречу.

Бог неизреченно тебя любит, Он только ждет, когда же ты пойдешь к Нему, когда же ты решишься, когда ты откроешь свое сердце

Она стояла с богослужебной книжкой в руках (чтобы следить за ходом службы), чувствуя себя совершенно растерянной и потрясенной Чудо случилось Случилось чудо Какое-то озарение на нее спустилось – внезапно она поняла, в чем вообще смысл

Она поняла, что это не просто обряд, не просто принятый «день скорби», нет, это все происходило реально Как будто Москва превратилась в древнюю Иудею, как будто и не было двух тысяч лет между ней и теми страшными днями, так близко все оказалось, так понятно.

Бог умер, Бога положили во гроб, Бога и одновременно Человека, лучшего из людей, и вот все тут собрались – те, кто скорбит, те, кто пришел отдать Ему последний долг, попрощаться с Ним, никто не притворяется, все это – правда

Каждое слово читаемого текста или спетого песнопения стало ей понятно и близко, ложилось на сердце – она скорбела вместе со всеми, как скорбят по умершим близким, она тоже была рядом с Ним в эти трудные дни, как Его ученица, наравне со всеми

Мама, наверное, тихо изумлялась – откуда у дочери вдруг взялось такое благочестивое рвение, но Катя об этом не думала Она забыла про родителей. Она забыла про учебу. Она забыла вообще про всю свою жизнь. Душой, телом, духом она была там, с Ним, со своим Богом, погребенным, но воскресшим

Да, Бог воскрес Враги торжествовали, ученики скорбели, но Он воскрес, Он победил все это зло, которое на Него ополчилось, Он вновь вернулся, Он дал надежду.

Пасха – великое чудо, теперь она это осознала, теперь она поняла, в чем дело, почему Праздников Праздник и Торжество из Торжеств, опять на каждую строчку Пасхального канона, каждое песнопение отзывалась душа – все именно так, все правильно, все это про меня

Пасха была кульминацией, логичным продолжением этого чуда, которое с ней происходило: «смертию смерть поправ», Он воскрес, Он проливал Свою неизреченную милость на всех, ликование, слепящий свет, в котором растворялось все, душа Катина просто не могла вынести этой радости.

«Где твое, смерте, жало? Где твоя, аде, победа?»

Как понятно сразу все стало, как легко было, как светло сделалось в ее жизни

Она ходила теперь на службы каждый день, забыв про университет, она ходила на всенощную и литургию, и просто не понимала – как? Почему? Почему она раньше не понимала главного смысла?

Не нужно молиться о чем-то, молитва – это благодарение, это славословие, это обращение к Богу не с просьбой, а с благодарностью, с желанием славить Его. Просто так, от избытка любви, от переполненного сердца, из которого льется через край Бесконечное «люблю», имя, заключенное в сердечки, – вот что такое молитва.

«Благословен Бог наш, всегда, ныне и присно и во веки веков!» – возглашал в алтаре служивший по расписанию батюшка, Царские врата были открыты, свет лился из высокого решетчатого окна, красная с золотом риза сияла в лучах весеннего солнца, и Катина душа отзывалась на каждое слово службы «Аминь!» – пела она с хором, молилась со всеми, какое же счастье, какая радость, какое удивительное чудо! Христос воскресе!

Она не хотела уходить, она стояла до тех пор, пока никого уже не оставалось в храме, а уборщицы сдвигали подсвечники на середину и начинали мыть пол, но все равно Царские врата оставались открытыми – в этом было обещание нового чуда, уже сегодняшнего: в пять часов вечера она снова будет тут, снова будет смотреть в алтарь и молиться со всеми

«Христос Воскресе!» – хотелось ей кричать на улице, когда она бежала к метро. Она была готова обнять каждого прохожего, каждого встречного, дарить каждому радость, переполнявшую ее, чтобы не осталось в мире печали, скорби и зла, чтобы больше никто не страдал: зло распалось бы от этого слепящего света, который бился в ней – пусть в той мере, в которой она могла вместить. Кате хотелось обнять весь мир, наполнить и согреть его любовью и в ответ услышать – Воистину Воскресе! Воистину, и я это чувствую тоже, и я тоже радуюсь, воистину совершилось чудо, велик и славен Господь наш и Бог наш!

Единственное, что расстраивало ее, – это была ее плоть. Она искренне не понимала, зачем ей плоть вообще, зачем она хочет есть и пить и спать, и совершать прочие плотские дела. После еды было тяжело, после сна тоже, она была готова есть только просфоры и пить святую воду, но что сказала бы на это мама?

Ей было тяжело сидеть со всеми за столом и болтать о пустяках, она больше молчала, но это нужно было делать так, чтобы никто не догадался, почему она молчит, почему не смотрит телевизор вместе со всеми От праздных разговоров – она чувствовала – уходит по капельке великая эта радость, поэтому Катя быстрей бежала в свою комнату и закрывала дверь, чтобы остаться одной со своей радостью, чтобы радость эта не пролилась зря.

Теперь она искренне не понимала, зачем читать книги, зачем увлекаться этим вымыслом, придуманными мирами и людьми, когда есть Бог? Зачем вкусно есть, долго спать, смотреть телевизор, ходить в университет, получать образование, когда это все так отвлекает от главного?

Она молилась:

– Господи, дай мне сейчас умереть! Я хочу остаться в таком состоянии навсегда, я не хочу ничего больше, мне ничего не нужно, кроме Тебя и этой огромной Твоей любви! Я теперь понимаю, что такое «вечная литургия», это такое счастье – если литургия будет длиться всегда, если можно славить Тебя вечно, никуда не уходить от этой радости

Она слышала где-то (может, отец Митрофан говорил), что Бог забирает человека в лучший момент его жизни, его развития, когда видно, что человек уже не сможет стать лучше, тогда Бог забирает его душу Разве могло ей быть лучше? Почему Бог не забирал ее?