Уйти по воде - Нина Федорова Страница 19

Даша наконец вернулась с какой-то девочкой – Катя ее тут же узнала, это была Маша, духовное чадо отца Ферапонта, с которой они познакомились как-то на Дашиных именинах. Даша с Машей что-то бурно обсуждали – какое-то собрание, которое будет завтра, какую-то Сашу Цветкову, которая, видимо, что-то натворила Но тут уже всех позвали в зал – пришли отец Маврикий и отец Ферапонт.

Беседа была о любви и влюбленности. Первым заговорил отец Ферапонт, он долго и довольно нудно разбирал, когда влюбленность грех, а когда нет, приводил примеры из русской литературы девятнадцатого века и заключил, что влюбляться, конечно, нужно один раз – в своего мужа или жену. Потом вступил отец Маврикий:

– Знаю случаи, – начал он голосом тягучим, тихим, но в то же время каким-то страшным, так что Кате стало не по себе, – когда это чувство становилось греховной страстью, когда оно вытесняло и веру, и любовь к родителям, и доверие к духовнику.

По залу прокатился легкий шепот, как ветерок, но тут же все смолкло, только Маша шепнула:

– Цветкова.

Катя проследила за Машиным взглядом – она смотрела на худенькую девушку у окна, которая сидела в обманчиво спокойной позе, глядя в пол, только рука ее напряженно сжимала длинный конец платка, приспущенного с головы, и Кате стало ее жалко – что же она натворила такого ужасного? Вспомнились сразу школьные «собрания», когда отец Митрофан при всех ругал провинившегося, Кате даже страшные сны снились после таких собраний – как ее вдруг выводят перед всеми, а отец Митрофан обличает ее во всех грехах

– Ведь может православный человек влюбиться и в человека нецерковного, – продолжал тем временем отец Маврикий таким же страшно-спокойным голосом, – влюбленность неразборчива, ее предметом может стать мерзавец и негодяй Ужасно, когда человек влюбляется не в того, кто ему предназначен Богом, а ведь как может быть предназначен Богом человек, который не разделяет с тобой твою веру?

Вердикт отца Маврикия был однозначен – о малейшей сердечной склонности нужно сообщать духовнику, потому что чувство может оказаться греховным, а вот духовник сразу скажет, есть ли воля Божия, а если нет воли Божией, то поможет преодолеть это

Заканчивал собрание отец Ферапонт, напоследок он предостерег девушек от кокетства и украшения себя (потому что кокетство и попытки понравиться привлекают только плохих юношей), а молодым людям посоветовал не оказывать девушкам знаков внимания, чтобы не вселять напрасных надежд

Когда батюшки ушли, все потянулись к выходу, Даша опять попросила Катю подождать в коридоре Катя встала у окна, глядя на заснеженную улицу С тоской подумала о борще – он был бы сейчас весьма кстати, но трапезную уже закрыли, да и как-то неловко было бы напрашиваться. Придется потерпеть до дома

– Цветкова-то какая сидела – видели? – раздался рядом чей-то голос.

Она обернулась – возле нее стояли три девушки, слишком увлеченные беседой, чтобы заметить чье-то постороннее присутствие

– Да, завтра ее конкретно пропесочат.

– А Пашка куда делся, я не поняла?

– Не знаю, может, не пустили… Ладно, пошли к Серафиме, а то она уйдет и кабинет закроет

На улице, когда Даша вместе с Машей и еще двумя другими девочками стали обсуждать какие-то свои приходские дела, Катя прибавила шаг и догнала Лешу, который шел чуть впереди

– Леш, а что натворила эта Саша Цветкова, почему про нее все говорят?

– Ну, у нас Паша есть, алтарник. А Сашка в певческом учится и в хоре поет И вроде как у них любовь, сначала вроде ничего, а потом они целовались, ну и отец Маврикий узнал. Кто-то видел, рассказал, наверное. Или сама подругам сболтнула, а там уже кто-нибудь на исповеди: «Я, батюшка, испытала такое смущение от Цветковой…» И пошло-поехало Хотя Цветкова должна была бы рассказать все на исповеди сама Народ еще шутит, что Пашку отец Маврикий хотел со своей дочкой свести, а тот, типа, заупрямился, но точно-то никто не знает… По-любому с Цветковой это вины не снимает. Завтра, в общем, собрание будет, из хора ее исключат, из певческого тоже, думаю Так уже было – когда одна девчонка в нецерковного влюбилась и не захотела расстаться, ее тоже исключили Ну, из прихода она сама уйдет, скорее всего. Потому что Пашка уже ушел – его из алтарных выгнали А встречаться они все равно продолжают.

– А целоваться прямо совсем нельзя?

Леша посмотрел на нее как на умалишенную:

– Конечно, нет Первый раз целуются после венчания, как положено У нас вообще до помолвки нельзя встречаться, только когда отец Маврикий официально после службы объявит пару, можно гулять вдвоем. Ну, многие нарушают, конечно, потихоньку, но вообще с этим строго.

Ей показалось – это все-таки слишком Как-то много строгости было у отца Маврикия, а вот душевности, теплоты и общения, которых ей так хотелось, – не было совсем Катя побывала еще на нескольких «беседах», но они оказались какими-то нудными, скучными, отец Маврикий повторял прописные истины о служении ближнему, послушании и любви, звал на социальную работу. Чаепития и неформальное общение существовали для своих, а стать «своей» здесь было очень трудно. В конце концов Даша призналась честно: если хочешь войти к «избранным», должна ходить в приход отца Маврикия и стать его духовным чадом

– Понимаешь, Кать, – сказала Даша, отводя глаза, – это просто неудобно Вот мы часто просто идем после службы куда-нибудь гулять всей компанией А ты в это время из своего храма после службы выходишь, как мы тебя позовем? Если бы ты ходила к отцу Маврикию, то другое дело

Но Катя не могла сменить приход и духовника. Она даже оскорбилась Не нужны мне ваши чаепития, я никуда не уйду от своего батюшки! Вот еще – бросаться таким батюшкой, как отец Митрофан, ради каких-то ваших тусовок. Тем более что и «тусовка» была совсем не такой, как ей хотелось: она с грустью поняла, что изменилась настолько, что общество Даши и ей подобных благочестивых девочек ей не близко – она сама уже слишком другая. Да и смириться с такими порядками, с этой закрытостью прихода, с этой общинной жизнью, где все у всех на виду и за поцелуй могут изгнать из храма, просто невозможно. А необходимость тут же сообщать о малейшей сердечной склонности? Какие-то совершенно невыполнимые условия

Катины хождения в Дашин приход сами собой сошли на нет.

Она опять стала растерянной, потерянной, несобранной. Медленно приближалась весна, и мокрый, тоскливый и холодный март с неизбежной слякотью, грязным снегом и слепящим беспощадным солнцем приводил Катю в уныние. А дополнительно углублял это уныние Великий пост.

Страстная седмица началась незаметно – как всегда, куча дел, учеба, учеба. Катя сидела за переводом, слушая, как в соседней комнате мама делает с младшими уроки, когда вдруг забежала Аня и попросила ее достать словарь Даля: что-то такое задали в школе.

Даль стоял на самой верхней полке шкафа, Катя влезла на кресло, сняла нужный том, отдала Ане, а сама осталась стоять – удивленно наблюдала Комната сверху выглядела непривычно, но зато так точно отражала ее жизнь: стол завален учебниками и тетрадями, книги громоздятся возле кровати, на стуле брошена одежда, в кресле – рисунки Крошечным православным островком выглядит маленький иконостас на стене, давным-давно не зажигавшаяся лампадка, молитвослов на полке – как редко она теперь его открывала, ограничивалась обычно «Серафимовым правилом». А где же Евангелие? Она провела рукой по верху шкафа: какие-то свечные огарки, засохшие вербочки, бумажки, а вот и оно – пыльное-пыльное, прямо стыдно, если уж не читаешь, хоть протирала бы иногда Да и держать его здесь, среди мусора, нехорошо Она смахнула пыль, открыла наугад – да, грешно, нельзя гадать по Евангелию, искушать Бога, но взгляд уже упал на страницу, и буквы тут же сложились в слова: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам».