Сережик - Сергей Даниелян Страница 20

Однажды Тома оставила сына у нас и пошла в очередной раз гулять. Мы мирно играли, и мама начала нервничать, потому что было уже очень поздно, а от Томы никаких вестей. Мужа у нее, естественно, не было, и мама не знала, что делать. Вдруг слышим – скандал в подъезде. Тома блюет на дверь соседа этажом ниже и ругается матом. Араик стал жалобно ее звать. Вышла моя мать, что-то ей сказала. Наверное, что-то грубое. Тома маму выслушала, похлопала ее по плечу и повела сына за руку к себе на пятый этаж. Мама была в шоке. Она обвиняла отца, кричала на него, что тот не сказал Томе ни слова, даже не вышел на площадку, потому что ему наплевать на воспитание сына.

После этого случая мне запретили играть с Типачом. Я не понимал почему. Ведь это не он напился водки, не он ругался и блевал в подъезде. Мне запретили, и все. Но мы все равно играли во дворе.

Меня с Томой еще больше сблизил один случай. К нам во двор приходил один мальчик, у которого папа был не то вор в законе, не то закон в воре… в общем, авторитет, у которого был «мерседес», который, как говорили, он не то украл, не то купил у Владимира Высоцкого. Авторитета звали Ваник Козел. Я не понимал, как мог человек с кличкой Козел быть уважаемым. А его уважали и боялись. Его сын гордился отцом и всем говорил, что его отец – Ваник Козел. Притом сообщал это все с сакральным трепетом и уважением. Так вот – он, сын Ваника Козла, приходил к нам во двор, чтобы все испортить. Он ругался, просто так устраивал драки, цеплялся ко всем. У него была свита из таких же уродов. Он был прототипом олигархов девяностых годов. Тогда еще только заканчивались семидесятые, а иначе у него были бы все шансы попасть к нам в правительство.

Как-то нам это надоело, и я начал протестовать. Для сына Ваника Козла это было невероятным явлением, и меня вызвали в Разданское ущелье на разборку. Я уже пожалел обо всем, но делать было нечего: я принял вызов. Меня избили вдребезги, но не успокоились, как это обычно бывает у шакалов. Я стал как бы слабаком, и надо мной уже можно было издеваться. Как-то зимой сын Ваника Козла в очередной раз пришел к нам во двор и начал ко мне цепляться. Мы стали драться, и вдруг тетя Тома увидела это из окна пятого этажа и окликнула нас. Ребята сына Ваника Козла были наглые и взрослых не боялись. Они по-хамски ей ответили и стали ждать продолжения банкета. Тома спустилась в белых брюках, но не в сабо-каблуках, как обычно она одевалась, а в кедах. Она спросила, кто тут главный. Вышел сын Ваника Козла и нагло дунул ей сигаретным дымом в лицо. Тома развернулась и со всего маху ногой сбила ему шерсть с башки, потом ловко расправилась с остальными. Все опешили. Сын Ваника Козла был здоровым верзилой и старше нас. А Тома в этот момент была похожа на Брюса Ли или на Джеки Чана. Она уложила сразу троих. Я и не подозревал, что она знает столько приемов. Наверное, поэтому мужики ее сторонились. Главарь начал визжать, мол, он пожалуется отцу, самому Ванику Козлу! Тома выдала такой грязный пятиэтажный мат в адрес его отца и всех членов его семьи, что у нас отвисли челюсти. Потом она начала изощряться и показывать все руками. Мне стало смешно. Все убежали так быстро, как будто она все, что сказала, прямо сейчас на улице претворит в жизнь.

Она была красива и божественна. Хрупкая, высокая, в белых кедах на снегу, с крупными губами и львиным взглядом, с растрепанными светлыми волосами. У нее были голубые глаза, как у кошки, и грубые руки, как у мужика. Она была рыжей пантерой, у которой хотели украсть котенка. Тома меня подняла из снега, отряхнула, за руку повела к себе домой.

– Идем, мой Ёжик-джан. Сейчас придет Араик из магазина и принесет нам вкусную докторскую колбасу.

Мы ели колбасу с горячим хлебом-матнакашем. Пили сладкий чай. И я понял, что тетя Тома может все! И неважно, пьет она или гуляет направо-налево. Она наша тетя, моя тетя Тома – и все!