Радио Пустота - Алексей Егоров Страница 19

Отдохнуть мне не дал Сидоркин. Я услышал его тихий голосок с запахом перегара у своего уха и проснулся. Он аккуратно сидел на табурете у моей кровати и бормотал что – то себе под нос.

– Откуда ты здесь? – Не понимая происходящего, спросил я, – в аду?

– У меня карма тяжелая, как оказалось, – уверенно ответил он, – есть один план, если конечно тебе это интересно.

– Что за план?

– Есть возможность точно и быстро узнать свое имя, мне его ребята из чистилища подсказали. Знаешь, там иногда можно встретить таких находчивых ребят. Нефтяники. У них водка на буровой закончилась, и они на вертолете полетели в райцентр. Туда – то слетали удачно, при – чем, не один из них раньше на вертолете не летал. Точнее не управлял. Потом заправились, ну, и назад отправились. Сначала заблудились, потом, начали гонять лося по тайге, и сильно низко зашли над кедрами. Короче, шандарахнулись как надо. Сейчас обмывают свою кончину в коридоре. Представляешь, даже бабке налили.

– А она?

– Конечно не отказалась, кто от дармового хенеси отказывается?

– Тоже мне, русская совесть, – усмехнулся я, – так что там за план?

– Короче, – торжественно начал Сидоркин, – есть возможность заявиться на спиритический сеанс в твой бывший радио офис. Точнее, сегодня как раз девять дней, как ты откинулся. Там по любому будут поминки. Как это бывает обычно, соберутся твои коллеги. Фотографию поставят с ленточкой, рюмочки протрут хрустальные. Усладятся памятью о твоей грешной душе, но, все это понятно. Дело в том, что есть возможность появится в нужный момент в офисе. Ну, скажем как призрак. И представь себе..

– И что?

– Не перебивай, разве не видишь меня понесло. И так, ты появляешься как полтергейст. И тут, какая нибудь чудиха взвизгивает и орет что есть духу, Иванов, бля, это же Иванов!!! Понял мою мысль?

– И что? – Я все никак не мог врубится в ход его мыслей.

– И все, ты узнаешь как тебя звали. И, ты свободен, – ликующе восторжествовал Сидоркин и театрально поклонился.

– Ладно, – я неохотно встал с кровати и встал по стойке смирно, – что нужно делать?

Через минуту мы уже шли по темной, винтовой лестнице, опускаясь все ниже и ниже.

– Куда ведешь меня Сусанин? – Спросил я.

– Нам нужно в нижний ад, – объяснял ангел и аккуратно подсвечивал свой путь зажигалкой. Дело в том, что мы с тобой…

– В люстре, я помню.

– Вот, – нравоучительно договорил Сидоркин, – а нам нужно как минимум появиться в материальном мире. И это возможно только через жопу. То есть через нижний ад.

Мы опускались все ниже и ниже, пока не оказались в длинном и заплесневелом тоннеле. На стенах повсеместно висел белый мох, текла вода и пахло сыростью.

– Действительно жопа, – сказал я оглядываясь по сторонам.

– Нет, – разочаровал меня он, – это же еще не нижний ад, это только коридор.

Мы молча шли, хлюпая по лужам. Я не знал, к чему мне готовится и поэтому, просто молча, следовал за удаляющимся ангелом. Крылья на его спине немного отрасли и это, почему то меня радовало. Я решил не думать об этом. Я начал думать о ней, о Герде. Мне было ужасно обидно что девушка, которую я полюбил, являлась каким то приспешником ада. Птицей смерти или чем – то ужасающим. Я готов был стать самим дьяволом, лишь бы еще раз поговорить с ней. Просто поговорить. Как же мало нужно для счастья, просто поговорить с любимым человеком. Даже, если он совсем не человек. Плевать.

Все происходящее, после исполнения песни, все крутилось и крутилось у меня в голове. Она, так же грациозно спустилась со сцены и подплыла к нам как пиратская каравелла.

– А я умер, – нежно произнес я и улыбнулся. Она отозвалась нежностью и обратилась к паромщику:

– Он уже все знает?

– Не совсем, – вмешался в разговор Рабинович, – ведь для этого здесь я.

– Да ладно, – она небрежно махнула рукой в его сторону, – я сама объясню.

Мы попрощались с господами во фраках, и она повела меня прочь из оперного зала. Мы вышли в длинный и мрачный коридор, отделанный все тем же кровавым бархатом и золотом. Она вела меня за собой как ягненка на убой. Мне было плевать куда мы идем и что она еще хочет мне объяснить. Я все время хотел окунуться в ее глаза. Так, как это случилось в самолете. Но ее взгляд ускользал от меня. И я шел, шел, шел.

– Сидоркин не сказал тебе, зачем ты нам нужен?

– Нет, – совершенно спокойно ответил я.

– Просто, – она остановилась и взяла мою руку в свои маленькие ладони, – просто мир созданный тобой, действительно заслуживает сострадания. Ты такой выдумщик. Это надо же было придумать такое!

– Какое? – Глупо спросил я и обнял ее за талию. Она не сопротивлялась.

– Я, начало всего, ибо в сознание моем рождаются миры, сказал Казимир Малевич.

– И что?

– Ты создатель такого оригинального мира, что и не вышепчешь, – усмехнулась она, – все, что есть в твоем мире нам очень близко. Под словами, нам, я подразумеваю, АД.

– И что я там такого придумал, разве что этот дурацкий прибор, АЖБ – 1. Да и кого он может заинтересовать? Неужели, вас?

– Да кому нужен твой прибор? Ты придумал землю и всю жизнь на ней. Все эти пробки на дорогах, людей, времена года, катастрофы и болезни. Собак и мышей, бабушек и проституток. Это же ты все придумал. Все что есть в твоей голове, это и есть мир. Это и есть сознание. Правда, только твое. Но, для этого ты и здесь. Мы хотим сделать это сознание, как бы это сказать, осознанным. Нам оно вполне подходит.

– Ты хочешь сказать, – сказал я, – что весь мир, как его знаю я, со всеми программами новостей, людьми, машинами, муссонами и пассатами, это все только в одной моей голове?

– Конечно, – серьезно ответила она, – тебе же уже сказали, что ничего другого нет. И других нет. Во всяком случае рядом с тобой. Они все только в твоем сознании. А у так называемых других, конечно, все по – другому. Другие люди, миры, животные. И устроено там все по – иному.