Совпалыч - Виктор Солодчук Страница 19

— Вызываю Краснова Александра Романовича, академика, — голос хозяйки то дрожал, то звучал сильно и четко, отчего похож был на трансляцию радиостанции «Маяк», искажаемую сильными порывами ветра. — Вызываю Краснова… Ничего не выходит, — Мила виновато глянула на супруга.

Огонь уцелевшей в Рождество свечи выхватывал из полумрака лица: спокойное и невозмутимое — Журавлева, грустное и огорченное — доцентское, улыбающееся — Барбакару, настороженное — хозяйкино.

И случилось чудо. Блюдце прыгнуло, задребезжало, а потом стало выдавать точки и тире, вполне понятные, очевидно, для хозяйки, потому что лицо ее осияла улыбка человека, у которого все получилось.

— Есть контакт, — прошептала она. — Можно задать только три вопроса, такие правила. Ничего в голову не идет.

— Дедушка, спрятанная тобой вещь еще здесь? — голос доцента срывался от волнения.

— Да, — ответила Мила необычно низким голосом. — Найдите ее, время пришло.

— Где именно это находится?

— На чердаке, под трубой дымохода.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Журавлев.

— Я себя не чувствую, — сказала Мила и посмотрела на детского писателя так, что детский писатель чуть не съехал под стол.

— Это был последний вопрос, — прошипела она хотя еще и несвойственным для себя голосом, но к общению с духами отношения уже не имеющим. — Почему вы встряли?

— Не знаю даже, — Журавлев выглядел огорченным. — Интересно стало. Да вы не переживайте, ясно же было сказано: сокровище на чердаке, под дымоходом.

— А вы знаете, сколько там дымоходов? — свирепела Мила.

— Будет вам! Пойдемте скорее! — подхватился Краснов. — У Милы есть ключ.

— У меня есть фонарь, — подал голос Барбакару, — только без батареек.

— Ах, господи, — ну неужели такая проблема? Полный дом людей. Сейчас у Арсения спрошу.

Желая загладить вину перед хозяйкой, писатель Журавлев встал, чтобы отправиться на поиски батареек.

— Сидите уже, — сказала Мила. — Нашли у кого спросить. У человека, от которого ушла жена, не может быть батареек. И не хватало посвящать еще кого-то. Нас и так четверо.

— Кстати, как будем делиться? — Барбакару задал доценту классический вопрос кладоискателя.

— Вам и Журавлеву по десять процентов.

— Договорились, — кивнул писатель. — Только почему именно десять? Нет, я не против, но мне интересно — откуда эта цифра вылезла?

— Не знаю даже. Ну, хотите девять?

— Давайте сначала найдем. Мы даже не знаем, что там, — заметил Барбакару.

— Ладно, давайте девять, — со смехом кивнул Журавлев. — И бесплатное проживание пока всех не выселят.

— Это уж дудки, — сказала вернувшаяся с ключами Мила. — Пойдемте? Батарейки я нашла.

Перегороженный стенками дымоходов, чердак казался бесконечным лабиринтом, откуда тянуло пересохшим деревом, ржавчиной и голубями.

— Сколько здесь каминов, — пробормотала Мила, — одни дымоходы вокруг. — И под которым теперь смотреть?

— Придется все обследовать, — сказал Краснов и пошел вперед. — Предлагаю для начала их сосчитать и нанести на схему.

Пространство под крышей, соединяющей линию старых домов, было чуть поменьше футбольного поля. Через полчаса Барбакару держал лист бумаги, на который были нанесены клетки каминных выходов.

— Шестьдесят четыре, — объявил доцент. — Как на шахматной доске. — Думаю, надо разделиться, и пусть каждый проверит свои шестнадцать клеток.

— Фонарик один на всех, надо держаться вместе, — попросила испуганная Мила.

— Тогда начнем с любой.

— Которая же из них «любая»?

— Хорошо, — сказал Краснов. — Где карта? Будем искать по системе. Так как число клеток соответствует разметке шахматной доски, предлагаю применить дебют Алехина: завлечение, отвлечение, устранение защиты. Первый ход Е2 — Е4.

Переместившись в четвертый ряд, кладоискатели подошли к третьей справа каминной клетке.

Еще раз прослушав запись, Леопольд решил до поры не говорить бабушке об услышанном, а действовать согласно генеральному плану. Поэтому ближе к ночи он сидел в ресторане «Бесплатный сыр». Заведение считалось одним из элитных не только из-за необычного дизайна. Здесь неограниченно и, в самом деле, бесплатно подавалась изощренная коллекция сыров. Стоимость прочих пунктов меню с головой компенсировала сырный коммунизм и закрывала дорогу в ресторан любому, кто не был готов заплатить за бутылку минеральной воды цену минимального прожиточного минимума, обещанного правительством в отдаленном будущем. Леопольду даже подумалось, что при расчете высокие чиновники, составлявшие основную часть посетителей ресторана, основывались именно на стоимости минералки в «Бесплатном сыре», чтобы таким образом подчеркнуть прозрачность и чистоту собственных намерений.

Столики ресторана были помещены внутрь никелированных клеток-мышеловок и занавешены друг от друга дырявыми коврами, якобы проеденными домашними грызунами. Напротив Леопольда сидел пожилой мужчина крепкого телосложения, чье лицо было перечеркнуто тонким белым шрамом.

— Я тебя не понимаю, — сказал он Леопольду. — Почему ты мне об этом рассказываешь? Тебе сложно пойти на чердак?

— Понимаете, я этот дом продаю сейчас людям. Если меня там увидят, могут возникнуть вопросы. Я бы кого-нибудь из своих отправил, так никому не доверяю.

— А мне, значит, доверишь?

— Вас я знаю. Вернее, моя бабушка знает. Она говорит, любые вопросы по недвижимости решаете.

— Ладно. Бабушке привет. Моя доля какая?

— Десять процентов? — спросил Леопольд. — Или даже пятнадцать.

— Пятьдесят, — улыбнулся седой. — Мы не сухое молоко перепродаем. Мы клад ищем.

— Ну, — замялся Леопольд, — там дел-то всего пойти и взять. А идея моя.

— Так и сходи сам.

— Повторяю, мне нежелательно. Может быть, вас двадцать пять процентов устроят?

— Вот ты говоришь — идея твоя. Но что если я сейчас пойду и сам твоей идеей и воспользуюсь? Без тебя.

— Вы так не сделаете.

— Не сделаю. Много у тебя еще людей, которые так не сделают?

— Таких людей нет давно. Поэтому бабушка вас и попросила помочь.

— Вот поэтому пятьдесят процентов.

— Ладно, согласен. Мы договорились?

— Слово офицера. Когда?

— Чем скорее, тем лучше.

— Самое близкое общение может происходить только на грани непонимания друг друга, вдоль этой грани или вообще в синхронизированных смысловых плоскостях… — расковыривая руками кладку, покрытый кирпичной пылью Краснов продолжал развивать теорию сетевого интеллекта, сожалея об отсутствии под рукой доски с разноцветными маркерами для иллюстраций. — Здесь пусто. Так, теперь подставляем под бой коня. Пойдемте на эф-шесть!