Говори - Лори Холс Андерсон Страница 19

Работа со словом

Лахудра терзает нас сочинениями. Неужели учителя английского проводят каникулы в мечтах о подобных вещах?

Первое сочинение в этой четверти «Почему Америка является великой?» стало засадой на пятьсот слов. Лахудра дала нам на него три недели. Только Тиффани Уилсон вовремя сдала сочинение. Однако задание оказалось не совсем уж провальным, поскольку Лахудру, как руководительницу театрального кружка, настолько впечатлило выступление некоторых ребят при обосновании того, почему они нуждаются в отсрочке, что ей удалось завербовать парочку новых членов.

У нее извращенное чувство юмора и чокнутый стилист. Следующее сочинение из области беллетристики: «Самое лучшее оправдание по поводу невыполненного домашнего задания», на пятьсот слов. У нас была только одна ночь. Все сдали работу вовремя.

И сейчас Лахудра старается ловить момент. «Как бы я изменил среднюю школу?», «Снизить минимальный порог права управлять автомобилем до 14 лет», «Идеальная работа». Темы забавные, но она штампует их одну за другой. Сперва она ломает нас через колено, заваливая работой, на которую мы реально не можем жаловаться, потому что все темы — это, типа, то, о чем мы постоянно говорим. А в последнее время она начала втихаря протаскивать на уроки грамматику (общая дрожь). Однажды мы работали над временами глаголов: «Я брожу по Сети, я побродил по Сети, я бродил по Сети». Затем пошли качественные прилагательные. Как лучше сказать: «Я получил по голове старой лакроссной клюшкой Николь» или «Я получил по голове старой, кривой, мерзопакостно-желтой, окровавленной лакроссной клюшкой Николь»? Она даже попыталась объяснить нам, чем отличается действительный залог от страдательного: «Я слопал печенье „Орео“» — «Печенье „Орео“ было слопано мной».

Работать со словами очень трудно. Надеюсь, что Лахудру пошлют на конференцию или типа того. Я даже готова скинуться на оплату учителя на замену.

Назвать монстра

Уже две недели я работаю над плакатами для Хизер. Я пытаюсь рисовать их в художественном классе, но там слишком много глаз. В моей подсобке спокойно, и маркеры так приятно пахнут. Я могу оставаться тут целую вечность. ПРИНЕСИ БАНКУ, СПАСИ ЖИЗНЬ. Хизер велела мне бить прямо в цель. Это единственный способ получить то, что хочешь. Я рисую плакаты с баскетболистами, бросающими банки в кольцо. Баскетболисты в очень хорошей форме.

Хизер демонстрирует уже другую моду. Кажется, одежду для тенниса. Она просит меня повесить плакаты вместо нее. Я, в принципе, не возражаю. Это даже неплохо, что ребята увидят, как я делаю доброе дело. Может, улучшит мою репутацию. Я вешаю плакат возле слесарной мастерской, и ко мне подбирается ОНО. Вены разрезает металлической стружкой. ОНО что-то мне шепчет.

«Свежее мясо». Вот что ОНО мне шепчет.

ОНО снова нашло меня. Я думала, что смогу игнорировать ЕГО. В старших классах четыреста других новичков, из них двести — женского пола. Плюс все остальные классы. Но ОНО шепчет именно мне.

Я чувствую его запах сквозь шум мастерской, и я роняю плакат и липкую ленту, и я вот-вот сблюю, и я чувствую его запах, и я бегу, и он помнит, и он знает. Он шепчет мне на ухо.

Я вру Хизер насчет липкой ленты и говорю, что положила ее обратно в коробку для инструментов.

Разборки, раунд 3

Школьный психолог звонит маме в магазин прощупать почву насчет моего табеля. Не забыть бы послать ей благодарственную записку. К тому времени как мы садимся обедать, Битва уже достигает своего апогея. Оценки, бла-бла-бла-бла, Отношение, бла-бла-бла-бла, Помощь по дому, бла-бла-бла-бла, Уже больше не ребенок, бла-бла-бла-бла. Я смотрю на Извержение Вулканов. Вулкан Папа, долго спавший, сейчас набрал силу и очень опасен. Вулкан Санта-Мама выбрасывает лаву и плюется языками пламени. Предупредить жителей деревни, чтобы бежали к морю. Я мысленно спрягаю неправильные испанские глаголы.

Снежная буря, не такая сильная, бушует за окном. Дама-метеоролог говорит, что буря вызвана озерным эффектом: ветер из Канады поглощает воды озера Онтарио, прогоняет через морозильную камеру и обрушивает на Сиракьюс. Я чувствую, как ветер пытается пробиться сквозь наши раскаленные окна. Я хочу, чтобы наш дом оказался погребенным под снегом.

Они продолжают задавать вопросы типа: «Что с тобой не так?» и «Ты, наверное, считаешь себя самой умной?». Что я могу ответить? Да мне и не надо. Они не хотят меня слушать. Они мордуют меня до второго пришествия. После школы я должна сразу идти домой, если только мама не договорится для меня о встрече с учителем. Я не могу пойти к Хизер. Они собираются отключить телефон. (Сомневаюсь, что им удастся довести дело до конца.)

Я выполняю домашнее задание и показываю им, какая я хорошая маленькая девочка. Когда меня отправляют в кровать, я пишу прощальную записку и оставляю на письменном столе. Мама находит меня спящей в шкафу спальни. Она дает мне подушку и закрывает дверь. Больше никаких бла-бла-бла-бла.

Я разгибаю скрепку и провожу ею по внутренней поверхности левого запястья. Убого. Если попытка самоубийства — это крик о помощи, тогда что это? Всхлип, писк? Я рисую кровавые трещинки, как на стекле, гравирую линию за линией, пока не перестает болеть. Выглядит так, будто я вступила в единоборство с розовым кустом.

За завтраком мама видит мое запястье.

Мама: Мелинда, у меня сейчас нет на это времени.

Я:

Она говорит, что самоубийство — это для трусов. Противная, уродливая сторона моей мамы. Она купила книгу об этом. Жестокая любовь. Кислый сахар. Колючий бархат. Молчаливый разговор. Она оставляет книжку на крышке унитаза для моего просвещения. До нее вдруг дошло, что я не так уж много говорю. И это ее здорово достает.

Хватит

Ланч с Хизер начинается в холодной обстановке. После зимних каникул она сидит за краешком стола Март, а я — по другую сторону от нее. Как только я вхожу в столовую, то сразу понимаю: что-то не так. У всех Март соответствующий прикид: темно-синие вельветовые юбки, полосатый верх и прозрачные пластиковые сумочки. Наверное, они всем хором ходили за покупками. Хизер не соответствует. Они ее не пригласили.

Она слишком крутая, чтобы волноваться по пустякам. Я волнуюсь за нее. Я откусываю чересчур большой кусок сэндвича с джемом и арахисовым маслом и пытаюсь не подавиться. Они ждут, пока она не набьет рот творогом. Шивон ставит на стол банку консервированной свеклы.

Шивон: Что это?

Хизер (глотая): Банка консервированной свеклы.

Шивон: Кто бы сомневался. Но мы нашли целый мешок консервированной свеклы в шкафу с образцами. Должно быть, твоя работа.

Хизер: Соседка дала. Это свекла. Люди ее едят. В чем проблема?

Остальные Марты, точно по сигналу, вздыхают. Не приходится сомневаться, что свекла — это Недостаточно Хорошо. Настоящие Марты собирают только то, что любят есть сами, типа клюквенного соуса, спасшегося из зубов дельфина тунца, молодого горошка. Я вижу, как Хизер под столом вонзает ногти в ладонь. Арахисовое масло прилипает мне к нёбу, как еще один зуб.