Московский Джокер - Александр Морозов

…Итак, он должен заночевать в квартире убитого. Вернее, остаться на ночь. А часа в три после полуночи выйти из дома и пойти туда, не знаю куда. Туда, куда пошел в предыдущую ночь убитый.

Ну, так куда?

Ноги сами вынесут. И доведут?

Двенадцатый этаж двенадцатиэтажного кирпичного дома. Очень даже, как бы это сказать, кирпичного. Стиль «Уведи меня, мама, в переулки номенклатуры». В подъезде – кадки с какими-то уродливыми южными растениями. Ковровая дорожка. Столик, а за ним консьержка – угрюмая мазепа, посверкивающая глазками из-под допотопных очочков. Бараночку в чашке помешивающая. Это уж непременно-с.

И как же ее минуешь, с ее каркающим: «Вы к кому?»

И самое-то поганое, он даже не знает, надо ли не засветиться, или, наоборот, не отворачивая лица, бодро отвечать: «В квартиру шестьдесят четыре, к Мартину Марло».

Как следует действовать по обстоятельствам, когда неизвестны обстоятельства?

Марло могли убить свои, могли – чужие, могли – никакие. Случайные шлюхи, к примеру. Разумеется, эта последняя категория куда чаще оказывается в роли жертв преступления, чем его исполнителей. Но чего на свете не бывает?

Он прошел мимо консьержки, не совсем отчетливо бросив: «В шестьдесят четвертую», и в кабине лифта нажал клавишу «12». Но уже восьмая засветилась ярче других, пол лифта слегка тряхнуло, и движение прекратилось. В лифт сунулся ««хорёк»» в галстуке, безжалостно сдавливающем цыплячью шею. По-своему респектабелен. Насторожен.

– Простите, вы вниз?

– Вверх.

– Ну ничего, чем ждать, я уж с вами. А то вдруг еще мимо пройдет.

Высветился двенадцатый. Он шагнул из лифта, успел сделать два-три шага, когда за спиной раздалось:

– У вас зажигалки не будет?

Он машинально сунул руку в карман. Обернулся. В руке «хорька» была не сигарета. Ствол черным, зияющим своим «калибром» был направлен ему в живот.

А когда в живот, это значит: если уж умирать, то в муках.

«Понтярщик дешевый» – это он сказал мысленно себе. «Хорьку» говорить было нельзя. Ни хорошего, ни плохого. Неизвестно, как тот отреагирует на то или другое. На что угодно.

Поводит, поводит стволиком и…

Они вышли, наконец, из лифта. И створки за ними сошлись, чмокнули прорезиненно.

Они стояли вдвоем, но ведь в любой момент, из любой квартиры мог кто-нибудь выйти. Но «хорька», видать, это не колыхало. Он разглядывал клиента заинтересованно. Первое слово решает все. Или первая пуля.

– Тебе в какую квартиру? – спросил ««хорёк»».

О, мама миа! Неужели обычный грабитель? Завести под стволом в квартиру, затем закрыть в ванной или в туалете, ну а самому похватать-пошарить…

– В шестьдесят четвертую. Я в гости иду. Так и внизу сказал. На входе.

– Не шлепай, не шлепай. Давай дави звонок. – «Хорёк» явно раздухарился. Один готов идти в мужскую компанию неизвестного ему состава и экипировки.

– Ты, случаем, Марло не знаешь? – спросил «хорёк» из-за спины. – Он, говорят, здесь живет.

– Марло убили. Убери пушку, скажу кое-чего.

– Еще поговорим. Да не звони ты, фраер мелочной. У тебя же наверняка ключи есть.

Ну да, этого и надо было ожидать.

Не успел он распахнуть дверь, как проламывающая боль колуном расколола затылок.

И, потеряв сознание, не мог он уже слышать страшного грохота от падения собственного тела.