Кровная месть. Чеченская вендетта - Ибрагим Хараев Страница 18

– Никуда я без тебя не пойду!

– Пойдёшь. Там мои люди. Мои солдаты.

– Руслан, послушай себя! Ты хочешь вернуться к этим..! На что ты надеешься? Сколько можно испытывать судьбу?!

– Ты теряешь время, – Руслан поднялся и оттолкнул Лёшу от себя. – Иди.

Он вдруг почему-то вспомнил давнее предостережение якута Семёнова и подумал: «Ну, уж нет, я здесь не умру!».

Тем временем Азиз задумчиво стоял в пещере перед остальными пятерыми пленниками.

– У меня были родители, двое братьев и сестра, – сказал он глухим голосом, поправляя очки. – Они жили в маленькой деревне и за всю жизнь не причинили никому зла. Вы возомнили себя превыше Создателя и убили моих родных только затем, чтобы все остальные поверили в вашу силу. Но вам не испугать нас, вы всего лишь рабы божьи, вы просто люди. И теперь, за свои грехи, вы умрёте, и будете вечно гореть в Аду. – Он подал знак главарю: – Я закончил.

– Ещё нет, – тот протянул Азизу нож. – Это твоя месть.

Одного из солдат схватили и поставили на колени перед Азизом. Старик вдруг почувствовал неуверенность. Всю жизнь он провёл в учебных классах, в обсерватории и институтских аудиториях. Он вдруг вспомнил, как последний раз резал курицу. «Чем человек, в конце концов, отличается от курицы? – подумал он, делая шаг к жертве. – Зло должно быть наказано».

Он встал над солдатом, пытаясь сконцентрироваться. И вдруг отступил назад.

– Нет, – сказал он. – Я не стану его убивать.

Главарь понимающе хмыкнул и кивнул одному из боевиков. Тот хотел было забрать у Азиза нож, но тот остановил его.

– Что такое? – удивился главарь. – Ты больше не хочешь мстить?

– Хочу, – сказал Азиз. – Больше всего на свете.

– Тогда в чём дело?

– Дело в том, что я Человек, – Азиз обратился к афганцам. – Знаете, почему они решили, что могут использовать нашу землю как захотят? Потому что мы для них – животные. Они считают, что мы дикие звери, что мы не можем сами навести порядок у себя в стране, и поэтому вынуждены прибегать к самым примитивным средствам вроде мести. Но мы не животные. Мы люди. Они сильнее, они могут победить нас, но они должны понять, что против них здесь воюют не бешеные звери, ослеплённые жаждой мести и запахом крови. Против них воюют люди, отчаянно пытающиеся спасти от смерти свои семьи. Против них люди, которые способны поставить разум выше чувств. Люди, которые тоже хотят мира и спокойствия.

Руслан так и не успел вернуться в ту пещеру. Отпущенные на свободу пятеро солдат наткнулись на него, запорошенного снегом, в сотне метров от цели. Идти далее было невозможно, и все решили, что Дадиев не доживет до утра, но, к счастью, буря прекратилась, а вскоре подоспело и подкрепление.

Но боевиков так и не нашли. Они скрылись в снегах так быстро, словно их никогда и не было.

Последние дни службы Руслан провёл в полевом госпитале. Рана вскоре зажила, и домой он вернулся уже здоровым человеком.

Как-то так получилось, что в последующие годы Руслан почти не вспоминал об армейских временах. Он не общался с бывшими товарищами. Учёба и обустройство жизни в послевоенной Чечне целиком захватили его, а потом были свадьба и попытки найти своё место под солнцем. Армейские годы казались событием прошлой жизни, армейские товарищи – странными и далекими полумифическими существами.

Руслан не чувствовал стыда ни за то, кем был, ни за то, кем стал. В армии он был правильным человеком, делал правильные вещи, жил по совести и, вернувшись, он не утратил этого. Но иногда у него появлялось навязчивое ощущение несовместимости его новой жизни и той – старой.

Однако он ошибался, и спустя долгие годы прошлое напомнило ему о себе. Это случилось в самый неожиданный момент, какой только можно было вообразить. Тогда Руслан только приехал в Москву после чудовищного месяца, проведенного в подвале. Он не знал, что делать: дорога назад, в Чечню, была закрыта – похитители могли найти его в любой момент, а мегаполис, как пиявка, высасывал из него последние деньги. Он пытался устроиться учителем английского, но, стоило работодателям узнать, что он чеченец, и они сразу бросали трубку.

С каждым днём положение становилось всё хуже: без прописки, без связей, без малейшего представления, что делать дальше, – большой город стремительно и планомерно сжимал вокруг шеи Руслана железную петлю. Если бы не вера во Всевышнего, если бы не надежда когда-нибудь вернуть сына, – Руслан, наверное, опустил бы руки.

Именно в один из этих дней ему позвонили.