PиRолиз - Алексей Лисниченко Страница 18

В дверях появляется верная соратница– «землячка», и спектакль начался.

– Леша, как я рада тебя видеть! Как учеба, как родители? А возмужал-то, даже располнел.

– Спасибо, все хорошо, учусь на отлично, родители на отдыхе. А как у вас?

– Неужели, это правда, что ты на Вороновича работаешь? Я как узнала, не поверила.

Странно, что-то уж больно по-театральному пытаются меня усовестить. Чего же они по-настоящему добиваются?

– Правда, Надежда Ивановна, там мне предложили зарплату, работу, нормально относятся. Не пытаются убедить, что в политике все держится только на идеологии.

Меня «не слышат».

– Какой ужас, мы за нашего родного Буркова, земляка, человека из рабочих, а ты на варяга-мазутника работаешь! Сам изменился, рядом с ним постоянно находишься, даже толще стал.

– Я смотрю на Вороновича, – поддержал основную арию Лесов, – и старый фильм вспоминаю, там Гитлер сидит, а рядом здоровый мешок. И тем, кто с ним работать соглашается, деньги горстями оттуда насыпает.

Политическая сторонница в это время подошла к телефону:

– Да, Петь, как договаривались. Зови, – проговорила она в трубку.

– Извините, я этот фильм, к сожалению, не видел. Вы скажите, что хотели, и разойдемся.

– В принципе, я уже все сказал. Помнишь, ты нам полгода назад на выборах помогал, друзей позвал, вы плакаты клеили?

– Да, тогда я верил в идею, и за нее работал.

– Верно, Леша. Но тебе все равно премия полагается, сейчас только денежки найду, – улыбался Лесов, суетливо роясь в ящике стола.

Дверь в офис открылась, и в проеме показалось загорелое лицо Досвидание. Остановившись на мне, его и без того черные зрачки стали еще чернее. Сан Саныч на удивление быстро нашел сотенную купюру и демонстративно протянул мне.

– На, бери, как договаривались! – сработал на публику старичок.

Еще говорят, что старые КГБэшники все перемерли. Нет, господа, дело Железного Феликса живет и крепнет. Вот, значит, за чем меня приглашали. Пока лысый боровичок заговаривал зубы, его боевая подруга позвонила Пете, а тот убедил Вильича заглянуть в офис в нужное время. И что предстало перед глазами? Предатель Алекс забирает свои 30 серебрянников за проданную душу кандидата (точнее политические планы избирательной кампании). Превосходно. Принц Датский гибнет, занавес, публика ликует.

Досвидание секунд на 5 оцепенел, затем резко вышел и с грохотом закрыл дверь. Теперь, главное не потерять лицо.

– Спасибо, Сан Саныч, но тогда я работал бесплатно, действительно верил в « Землячество» и денег мне не надо, тем более так низко я себя не ценю. Всего доброго.

– Успехов, Алексей. Победы на выборах, извини, желать не буду, – криво ухмыльнулся Лесов.

* * *

На следующий день на планерке была разыграна классическая сцена «Все свободны, а вас, Штирлиц, я попрошу остаться…». После чего в течение получаса Емельянов просто и доходчиво объяснял, сколько милых друзей с бритыми затылками есть у Вороновича, что бывает с предателями и на какую глубину удобнее рыть себе ямку.

При условии, что у Буркова всплывут наши планы, меня ждали большие приключения. Такая заманчивая поначалу работа стала казаться чем-то вроде последней серии «Бандитского Петербурга».

В штабе к произошедшему отнеслись по разному, Досвиданье демонстративно не разговаривал, Лене было все равно, а Максим злорадно улыбался, единственным человеком, кто в меня верил, была секретарша. Милое создание с длинными ногами и волосами не забивало себе голову политическими интригами. Все ее разговоры за чашкой чая сводились к обсуждению домашних животных, поп-звезд и глазированного печенья. Хорошо, когда в тебя хоть кто-то верит, пусть даже у него и ветер в голове.

Нужно было срочно реабилитироваться. Единственное, что пришло в голову, это лишить противника наглядной агитации. Предложение 1 листовка – 1 рубль еще действовало. Теперь надо найти эЛДэПээРовца Ваню и убедить его еще раз совершить сделку с совестью.

После прошлой сделки Иван был настолько напуган, что срочно слег в больницу. Прочитав несколько медицинских справочников, молодому соколу Жириновского удалось убедить врачей, что у него приступ аппендицита. К сожалению, играл он настолько виртуозно, что не оставил себе никаких шансов. После медосмотра был вынесен вердикт: острый приступ – немедленная операция. Несмотря на крики протеста и заверения в абсолютном здравии, Ваню погрузили на носилки и отправили в операционную.

Встретился я с ним через неделю, в больнице, где он и расстался со своим вполне здоровым аппендиксом. Шрам на животе бодрости духа не прибавил, к тому же никак не хотел зарастать. Передвигался Ваня как хрустальная ваза с ножками, аккуратно держась за стеночку.

На мое предложение продолжить творить черные дела на благо светлого имиджа будущего депутата, Иван ответил категоричным отказом.

– Ты меня опять подставляешь! Ты хочешь, чтобы меня отметелили или вообще замочили!!! – закатывал истерику «больной». – Посмотри, где я из-за тебя оказался, и что со мной сделали!!!!

– Молодой человек, тут вы оказались из-за своего страха перед мифической братвой, – начал я сеанс психотерапии. – А в том, что с вами сделали, виноваты вы сами! Не надо шутить со слугами народа, закона, а, тем более, Гиппократа.

– Что дальше? В следующий раз мне почку отрежут или просто морду набьют? – уже более спокойно заметил страдалец.

– А дальше еще несколько пачек денег за успешно выполненную работу. Машину себе купишь. Не самую крутую, но кататься она будет.

Аккуратно зацепим тайные струны души. Вся комната Вани была завешена вырезками из журнала «За рулем»:

– Представляешь: едешь по шоссе, солнце, синее небо, запах асфальта и скорости, рядом на сидении красивая девушка… Ты можешь догнать ветер… А красавица верит, что ты лучший… Ведь ты единственный, кто сумел купить машину в группе № 317 Гордореченского профтехучилища! Гладкий пластик руля и приборной панели… Мягкие кожаные сиденья… Ровная поверхность дороги… Что еще надо для настоящего счастья простому человеку?!

– Кончай разводить, знаю я тебя. Сколько надо листовок?

– Тысяч десять-пятнадцать, а лучше – весь тираж.

– После того случая мне не доверяют, хоть я и сказал, что шпана в подворотне напала, и все листовки в канализацию выкинули. Все равно, больше половины тиража на разноску не дадут.

– Чем богаты…Возьму и половину.

– Я своим бойцам позвоню, которые вместо меня сейчас работать должны, и скажу, что выздоравливаю и сам все сделаю, приходи завтра.

На следующий день я, ничтоже сумняшеся, совершив акт подкупа и обмана, снова восстановил свой имидж честного человека в глазах штабистов. Купить удалось не бурковские листовки, а макулатуру от его подставного кандидата. Соперники не стеснялись в выражениях в адрес нашего босса, и даже разместили карикатуру на Вороновича. Толстый и страшный, похожий на капиталиста из революционных плакатов (разумеется в цилиндре и с сигарой), он сдирал с цистерн, везущих мазут для отопления города, ценники «5 коп» и вешал свои – «5000 руб». После получения очередной порции денег (купюры я разменял помельче, поэтому пачки оказались очень внушительными) счастливый Иван на всякий случай решил на несколько недель уехать в деревню, у которой даже не было почтового адреса.