О чем я говорю, когда говорю о беге - Харуки Мураками Страница 18

3 октября 2005 г. Кембридж, штат Массачусетс

Летом в окрестностях Бостона обязательно выпадает пара-тройка настолько отвратительных дней, что проклинаешь все на свете. Но если удалось их пережить, то все остальное время здесь очень даже неплохо. Люди богатые бегут от жары в Вермонт или на Кейп-Код, город пустеет, и это очень ему к лицу. Деревья по обеим сторонам дорожки вдоль реки отбрасывают пышную тень. Студенты Гарварда и Бостонского университета, завзятые любители регаты, целыми днями тренируются на реке, которая ослепительно сияет в лучах летнего солнца. Девушки в бикини, расстелив на травке пляжные полотенца, загорают, сунув в уши свои уокмены и айподы. Рядом остановился фургон мороженщика. Кто-то играет на гитаре старую песню Нила Янга, а лохматый пес увлеченно гоняется за пластмассовой летающей тарелкой. Вдоль реки на «саабе» цвета красной фасоли, с открытым верхом рассекает психиатр-демократ (ну а кто еще?).

Нерешительная (шаг вперед, два назад), красивая и недолгая осень, столь характерная для Новой Англии, постепенно вступает в свои права. Густая, еще недавно вездесущая зелень сменяется неяркой желтизной. К тому времени, как поверх шорт я начинаю носить треники, опавшие листья уже кружатся на ветру и желуди с сухим стуком падают на асфальт. Усердные белки носятся как угорелые, собирая запасы на зиму.

После Хеллоуина четко и без лишних рассуждений, как компетентный налоговик, за дело берется зима. Не успеешь оглянуться, а река уже замерзла и все лодочки бесследно исчезли. На другой берег можно перейти прямо по льду. Деревья стоят без единого листочка, тонкие ветки, задевая одна другую на ветру, постукивают с костяным звуком. А почти у самой верхушки виднеется беличий домик, в котором, полагаю, спят и видят сны белки. Стая красивых и бесстрашных канадских гусей пересекает небо с севера на юг (ну да, где-то еще холоднее, чем здесь). С реки дует ветер, холодный и острый, как только что наточенный топорик. Дни становятся все короче, облака все пышнее.

Мы, бегуны, надеваем перчатки, натягиваем на уши шерстяные шапочки и повязываем маски. И все равно кончики пальцев мерзнут, мочки горят от холода. Просто холодный ветер — это еще ничего, можно и потерпеть. А вот сильный снегопад — это уже угроза для жизни. За ночь снег подмерзает и превращается в гигантскую глыбу льда, сковывая дороги и парализуя движение. Тогда приходится отказываться от бега и перебираться в закрытые бассейны и спортзалы, чтобы в ожидании весны поддерживать форму с помощью плавания и бессмысленного педалекручения на велотренажерах.

Река, о которой я вам рассказывал, — это река Чарльз. Народ любит проводить здесь время. Кто-то совершает дневной моцион, кто-то выгуливает собаку, кто-то бегает, кто-то ездит на велосипеде или радостно катается на роликах (ума не приложу, как можно получать удовольствие от этого жуткого занятия).

Словно притянутые гигантским магнитом, все собираются у реки.

По-видимому, мы, люди, привыкшие ежедневно видеть огромное количество воды, находим в этом какой-то особый смысл. Насчет «мы, люди» я, конечно, загнул, но лично для меня это действительно очень важно. Если я долго не вижу воды, то физически начинаю ощущать, что мне чего-то не хватает. Примерно то же чувствует человек, который любит музыку, но по той или иной причине лишен возможности ее слушать. Наверное, все дело в том, что я вырос у моря.

Поверхность воды каждый день разная: цвет, форма волн, скорость течения — все постоянно преображается. В зависимости от времени года растения и животные, обитающие у реки, тоже выглядят по-разному. По небу плывут разнокалиберные облака, и река, залитая солнечным светом, отражает их непрерывное движение. Одно время года сменяется другим, и тут же, точно кто-то щелкнул переключателем, меняется направление ветра. Сила ветра, его запах и направление — все это признаки, по которым бегуны определяют смену сезонов. Подхваченный этим круговоротом, я ощущаю себя крохотным кусочком гигантской мозаики природы. Я всего лишь часть природы, притом легко заменяемая, как вода в реке, бегущая под мостом и дальше, к морю.

В марте плотный снег наконец тает, подсыхает неприятная слякоть, люди вылезают из своих теплых пальто и отправляются на реку (сакура зацветает здесь позднее — только в мае), и вот тут-то, когда чувствуется, что все уже готово, в город приходит Бостонский марафон.

Но сейчас лишь начало октября. Бегать в футболке уже довольно холодно, но и для длинного рукава пока рановато. До Нью-Йоркского марафона осталось чуть больше месяца. Пришла пора отвлечься от накрутки километража и заняться проблемой накопившейся усталости. По-английски это называется периодом «тейперинга» — сокращения тренировок. Какую бы длинную дистанцию я теперь ни пробежал, во время забега мне это уже не поможет. И даже наоборот, может — окольным путем — помешать.

Судя по записям в моем беговом журнале, подготовка к марафону все это время продвигалась очень даже неплохо:

июнь — 260 км

июль — 310 км

август — 350 км

сентябрь — 300 км

Красивая получается пирамида. А если посмотреть по средним недельным показателям, то еще красивей: 60 км — 70 км — 80 км — 70 км. В октябре я планирую тренироваться примерно с той же интенсивностью, что и в июне (60 км в неделю).

Еще я купил себе новые беговые кроссовки «Мизуно». В магазине «Сити-спортс» в Кембридже я перемерил несколько моделей, но в итоге купил точно такие же, как те, в которых все это время тренировался. Они легкие, с жестким амортизатором. Как всегда, их нужно будет сперва разносить. Главное достоинство этих кроссовок — надежность, и никаких лишних наворотов. Но это мое личное мнение. Каждому, понятно, свое. Однажды мне представилась возможность побеседовать с человеком из отдела продаж «Мизуно», он так и сказал: «Наши кроссовки — очень простые и неброские. В них нет ничего привлекательного, кроме надежности». Я понимаю, что он имел в виду. Никаких тебе прибамбасов, ничего такого стильного, даже рекламного слогана нет. Иными словами, им нечем привлечь среднестатистического покупателя (эдакие «субару» от обувной промышленности). Но у этих кроссовок хорошо сработанная, надежная подошва. По собственному опыту знаю, что они будут моими верными соратниками все двадцать шесть миль марафонской дистанции. За последние годы качество спортивной обуви заметно улучшилось, так что кроссовки одной ценовой категории, независимо от производителя, будут примерно одинакового качества. И все-таки некоторые тонкие различия почувствовать можно, а бегуны, как правило, стремятся к моментальному осознанию себя сквозь призму ничем не примечательных деталей. Оставшийся до марафона месяц буду бегать в новых кроссовках — пусть сядут как следует по ноге.