Убью кого хочу - Алексей Тарновицкий Страница 18

– Перепутать… что? – не поняла Катька.

– Перепутать дома… – прошептал Знаменский. – Перепутать дом 7-б с домом 7-а. Вы же сами говорите, Екатерина Сергеевна, все дома у вас в районе одинаковые. И вот, представьте себе только на минуточку, заходит ваша дражайшая подруга Александра Родионовна в четвертую парадную от угла, звонит в дверь и попадает не к вам. То есть совсем-совсем не к вам, а прямиком во весь этот ужас, который там ровно в это же самое время и происходит. Представили?!

Они уставились друг на друга так, будто меня здесь не было вовсе. Потом Катька тряхнула головой.

– Ну, уж вы придумали историю, товарищ капитан…

– Павел Петрович.

– Павел Петрович… – поправилась Катька. – Только ничего этого быть не могло.

– Отчего же, Екатерина Сергеевна?

– Очень просто, – ответила Катька, вновь овладевая ситуацией. – Этого не могло быть по многим причинам. Во-первых, я Саньке… Александре Родионовне все четко объяснила, и адрес она записала…

– Записала? – переспросил Знаменский. – Почему это ей вдруг записывать понадобилось? Она что, до этого никогда у вас не бывала?

– Нет, – признала Катька, – не бывала. Ну и что? Она все равно не могла перепутать.

– Да почему же? Вы так и не объяснили.

– Я не объяснила потому, что вы все время меня перебиваете, – сердито сказала Катька. – Во-первых, она записала адрес. Во-вторых, попади она в руки к маньяку, так уже была бы мертва, а она вот она, туточки, здесь сидит и на нас с вами глядит. А в-третьих, и в-главных, она до нашего микрорайона вообще не доехала!

Выложив этот козырь, Катька победно посмотрела на опера. Тот удивленно всплеснул руками:

– Не доехала?! Вот это да! Ехала-ехала и не доехала. Ну, надо же… а что же ей помешало, любезнейшая Екатерина Сергеевна?

– Тубус! – Катька повернулась ко мне. – Саня, ну что ты всё молчишь? Объясни товарищу капитану. Павлу Петровичу.

– Я… – начала было я, но Знаменский остановил меня жестом. Он по-прежнему обращался только к Катьке.

– Тубус, Екатерина Сергеевна? Это какой же такой тубус, позвольте узнать? Должно быть, с вашей курсовой работой?

– Ну да! – воскликнула Катька. – Он самый. Я ж говорю: мы договорились заканчивать курсовик. И поэтому Саня ехала ко мне с курсовиком. В тубусе. И потеряла тубус в автобусе. Там две пересадки, и если с непривычки, то…

– Ай-я-яй… – сочувственно покачал головой оперуполномоченный. – Потеряла. Что же, совсем-совсем потеряла?

Катька покосилась на меня и тяжело вздохнула. Ей явно надоело отдуваться одной, но, похоже, она чувствовала, что должна мне после моего блестящего выступления у Кулисы. Там лидировала я, теперь ее очередь – всё справедливо.

– Совсем-совсем.

– Ай-я-яй… как же вы защитились-то? Защита-то, если не ошибаюсь, сегодня? Неужто пришлось заново чертить? Это ж сколько работы… обидно, наверно, а, Екатерина Сергеевна?

– Еще бы не обидно… – усмехнулась Катька. – Но Саня все сама восстановила. За одну ночь, представляете?

Оперуполномоченный далеко наклонился вперед, выпучил глаза и произнес с особенным нажимом:

– Представляю, Екатерина Сергеевна. Очень хорошо представляю. Жаль, очень жаль ваших молодых сил, растраченных на двойную работу. Эх, знал бы я раньше… – он сокрушенно покрутил головой. – Знал бы я раньше…

– Ну, знали бы, и что? – насмешливо проговорила Катька. – Чем бы вы помогли-то?

– Как это чем? – опер снова откинулся на спинку стула. – Разумеется, тубусом. Он ведь нашелся, дражайшая Екатерина Сергеевна. Да-да, не смотрите на меня так недоверчиво. Когда с вами говорит капитан Знаменский Павел Петрович, можно верить каждому его слову. Я никого и никогда не обманывал, на том стою. Повторяю: нашелся ваш тубус.

Катька удивленно вытаращила глаза.

– Нашелся? Это где же? В автобусе?

– Ну, зачем же в автобусе… – Знаменский в упор посмотрел на меня. – Куда принесли, там и нашелся. В квартире номер 31 дома 7-а по улице Партизана Кузькина. Прямо там и лежал себе в уголке, даже кровью не замазался. А уж крови там было видимо-невидимо, голубушка Екатерина Сергеевна…

Не знаю, на что он рассчитывал. В чем я теперь нисколько не сомневалась, так это в том, что передо мной сидит очень умный и расчетливый враг. Он вроде бы допрашивал Катьку, но целил определенно в меня. Его изощренная тактика преследовала вполне определенное намерение: выбить меня из равновесия, запугать, заставить паниковать. Наверно, он надеялся, что в этот решительный момент я не выдержу, зареву, ударюсь в истерику и так, в перерывах между рыданиями, выложу ему всю подноготную. Его водянистые глаза плескались вокруг меня, как меленькие воды Финского залива, и я брела к неведомому горизонту в их холодной и липкой влаге, зная и помня лишь одно: я должна уехать с Лоськой на Кавказ, я должна сделать это, я должна, я должна, я должна…

Сколько времени он выжидал – полминуты?.. минуту? Я не опускала глаз, ведь я должна была выдержать во что бы то ни стало, я должна, я должна… Наконец в водянистом тумане залива что-то дрогнуло – то ли облако, то ли берег; Павел Петрович удивленно качнул головой и опять перевел взгляд на Катьку. С трудом удержавшись от вздоха облегчения, я тоже посмотрела на подругу. Та сидела с открытым ртом, не зная, что сказать.

Знаменский взял со стола свое удостоверение и спрятал его во внутренний карман.

– Бывает, – задумчиво произнес он, обращаясь в пространство. – Если уж на старуху бывает проруха, то что же тогда сказать про старика?

– П-п-погодите, Павел Петрович, – выдавила из себя Катька. В минуты особенного волнения она начинала запинаться. – Как это в квартире? К-к-как это нашелся? Саня, да что же это? Павел Петрович?

Оперуполномоченный поморщился.

– Ох, сколько сразу вопросов, гражданка Расторгуева. Не слишком ли много? Нет, не слишком? В этом мы с вами удивительно похожи, любезная Екатерина Сергеевна. У меня вот тоже уйма вопросов… – он поднялся со стула и отпер дверь. – Можете идти.

Мы с Катькой вскочили, с грохотом отодвинув стулья. За открытой дверью кабинета маячил институтский коридор… – свобода, Лоська, Кавказ.

– Впрочем, Александра Родионовна, подождите минутку…

Катька вдруг прыснула, уже стоя в дверях:

– А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!

Но опер не поддержал шутку – по-видимому, он был немало раздосадован тем, что беседа пошла не по плану.

– Не волнуйтесь, Екатерина Сергеевна, – проговорил он с кислой улыбкой. – Я скоро верну вам вашу забывчивую подругу. Всего несколько вопросов. До свидания, Екатерина Сергеевна.

Взяв Катьку под локоток, Знаменский выдворил ее за порог и снова запер дверь на ключ.

– Садитесь, Александра Родионовна, садитесь. Я вас не съем.