Русская гейша. Тайны обучения - Ольга Лазорева Страница 18

– Это иероглифы счастья и ладьи семи богов удачи, – сказала госпожа Цутида. – Чтобы тебе сегодня улыбнулось счастье.

Меня это почему-то растрогало до слез. И я видела, что девушки тоже умилились, глядя на меня.

– Оставьте ваши эмоции, – строго сказала госпожа Цутида. – Гейши должны появиться перед гостями с неземным выражением лица.

Они молча поклонились и принялись приводить себя в порядок. Увидев, что Айямэ достает из сумки гэта, я невольно поморщилась. Но пришлось надеть эту неудобную обувь и мне. Когда мы были полностью готовы, то подошли к зеркальным дверцам и остановились, внимательно себя изучая.

На Юрико было светло-голубое кимоно с цветами вишни, а на Айямэ розовое с нежно-фиолетовыми ирисами. Их набеленные личики казались фарфоровыми, как у дорогих японских кукол. Мое лицо мало чем отличалось. Юрико взяла сямисэн. И мы пошли вслед за госпожой Цутидой.

Комната, куда она нас привела, была большой и убранной в японском стиле. Но все-таки скорее стилизованном, чем настоящем. Это я уже могла отличить. Напротив входа была в стене традиционная токонома, специальная ниша для выставки чего-нибудь особо ценного. И в ней висел старинный на вид свиток. В углу стояла раздвижная перегородка фусума. На полу лежал огромный цветастый, явно шерстяной ковер, на котором вокруг большого, круглого и низенького стола сидело трое мужчин. При нашем появлении они выразили шумную радость, и я поняла, что они уже навеселе. Госпожа Цутида представила меня как дебютантку и сказала, что приготовила сюрприз. Мужчины были явно заинтригованы. Их фамилии я не запомнила, но, судя по всему, это были какие-то высокие чины управления. Как ни странно, но в этой одежде, и особенно из-за набеленного лица, я чувствовала себя абсолютно спокойно и свободно. Я была словно под маской. И хотя ко мне обращались по имени, ничего общего с той Таней, какой я являлась на самом деле, не ощущала. К тому же госпожа Цутида произнесла мое имя на японский манер, и получилось Тати-ана. Так ко мне и обращались. Я подумала, что так недалеко и до раздвоения личности.

Юрико и Айямэ уже что-то тихо щебетали двум мужчинам, видимо, их давним знакомым. И периодически подливали им саке. Улыбка не сходила с их изящных кукольных лиц. Третий, его звали Митихиро, был намного моложе, и он смотрел на меня. Я поняла, что меня пригласили специально для него. Но, как выяснилось, Митихиро плохо говорил по-английски. Меня это не смутило. Это был симпатичный парень, на вид лет двадцати пяти. Хотя по лицам японцев очень сложно определить возраст. Я подсела к нему и вопросительно посмотрела в глаза. Он явно смутился и даже потупился. Мне стало смешно от такой робости, и я спросила, как он себя чувствует.

– О’кей, o’кей, – твердил он, кивая мне и улыбаясь.

Я аккуратно налила саке в его маленькую чашечку. Он поблагодарил кивком и предложил мне. Я знала, что правилами не приветствуется пить с гостями, и вопросительно посмотрела на Юрико, которая сидела ближе всего. Она улыбнулась и незаметно кивнула. Мне очень хотелось выпить, но я лишь пригубила, помня, что гейша – это своего рода фея, которой чуждо ощущение жажды и голода, и для насыщения ей достаточно всего лишь капельку росы с цветка.

Мужчины в этот момент дружно захохотали какой-то своей шутке, и я чуть не поперхнулась глотком теплого саке.

«Приеду в гостиницу и выпью виски со льдом», – подумала я, глядя, как Айямэ берет сямисэн и выходит на середину комнаты.

Она начала спокойно настраивать инструмент. Ее лицо-маска отрешенно смотрела в пространство. В этот момент дверь приоткрылась, и госпожа Цутида жестом позвала меня. Я извинилась, поклонилась и вышла.

– Прошу тебя переодеться, Таня, – сказала она, когда мы оказались в комнате с зеркальным шкафом. – Я решила сделать своим клиентам сюрприз.

«Интересно, какой?» – подумала я, с любопытством наблюдая, как она извлекает из сумки стилизованный красный сарафан, белую вышитую рубашку и красные сапожки.

– Надень все это и выйди к гостям, – предложила госпожа Цутида и довольно улыбнулась.

– Обалдеть! – не удержалась я от русского словца.

Быстро сняв кимоно и смыв грим, я облачилась в сарафан. Волосы заплела в косу. Потом постучала каблучками, пробуя сапожки. Они оказались как раз по ноге.

Мужчины, впрочем, как и девушки, замерли, увидев меня в новом наряде.

– Ай! – дружно воскликнули они.

И для крайне сдержанных японцев это было высшим проявлением удивления и восхищения. Митихиро смотрел на меня во все глаза, видимо, не вполне понимая, что происходит. Тут выступила госпожа Цутида с краткой речью. И хотя она говорила по-японски, я прекрасно поняла, что она представляет меня как необычную «рашн» гейшу.

Я взяла сямисэн, подумав, как нелепо он выглядит на фоне моего сарафана, и начала играть «Во деревне Ольховке». Мужчины мгновенно оживились и стали прихлопывать в такт песни. А девушки вскочили с живостью, неподобающей для гейш, и стали пританцовывать. Мужчины последовали их примеру и, приобняв девушек, смешно топтались ногами в носках по шерстяному ковру.

– «Эх, лапти, да лапти, да лапти мои! Эх, лапти мои, лапти липовые! Вы не бойтесь ходитё, тятька новые сплетё. Эх, ну! Тьфу!» – задорно пропела я припев.

И пустилась в пляс.

«Ну, прямо у нас на концертах училища в актовом зале», – невольно подумала я, глядя на развеселившихся пританцовывающих японцев.

В этот момент в комнату заглянула госпожа Цутида и с изумлением воззрилась на наши танцы. Но тут же заулыбалась, видя, как довольны гости. Они смеялись и громко выражали восхищение.

«Интересно было бы напоить их в стельку и посмотреть, как они себя будут вести», – почему-то подумала я.

И не удержавшись, хихикнула, забыв, что на мне нет защитной маски белил. И тут же прикрыла рот ладонью. Госпожа Цутида строго на меня глянула, но при гостях замечание делать не стала. К тому же Митихиро не сводил с меня глаз.

«А этот япончик запал на меня», – мелькнула мысль.

И я улыбнулась ему. Он вновь смешно зарделся и потупил глаза.

Девушки остались с гостями, как я поняла, на ночь, а меня госпожа Цутида любезно подвезла до гостиницы.

– Что ж, – сказала она, – я довольна. Ты произвела фурор. И я готова заключить с тобой контракт. И уверена, что у «рашн» гейши Тати-ана очень большие перспективы.

– Я подумаю, – уклончиво ответила я, выходя из машины.

Она кивнула и уехала.

Я вошла в вестибюль и сразу увидела сидящего в кресле Антона. Он вскочил и радостно бросился ко мне.

– Где ты была? Я тебя обыскался! Ты почему телефон отключаешь? – забросал он меня вопросами.

– Я тебе что, жена? Или, может, твоя девушка? – раздраженно спросила я.

Он тут же потух, и мне стало его жаль.

– В гостях у тети была, – мягче сказала я. – На чайной церемонии. А там телефоны просят отключать, ты же знаешь. Чтобы ничто из внешнего мира не проникало за стены и не мешало созерцать гармонию, – торжественно произнесла я и рассмеялась.