Сирена - Кристоф Оно-Ди-Био Страница 17

Я проснулся в кровати сына вместе с солнцем. Слева громоздились стопками его книги, атласы несуществующих стран, романы Роалда Даля. Справа ящик с игрушками, до краев полный конструкторов и персонажей «Звездных войн». И наша с ним фотография в рамке рядом с фигуркой существа с головой акулы. Как я мог подумать так с ним поступить? Бросить его?

Он был у моих родителей. Я сказал, что у меня много работы и ему там будет лучше. У них есть ориентиры, а я свои разрушил. Я позвонил, сказал, что приеду. Я умирал от желания увидеть его, уткнуться носом в его шею, надышаться им, утопить в его запахе чувство вины, проклиная себя за то, что хотел бежать из жизни.

Таблетки я выкинул.

Он бежал ко мне по перрону старого вокзала, мой отец следом, медленнее, не такой нетерпеливый, как маленькое существо с тонкими мускулистыми ножками, прыгнувшее мне на шею.

– Папа!

Он сказал, это superguay, что я приехал. Произносится «гуай». Это слово могла бы сказать Пас. Я выбрал няню-испанку, которая сидела с ним после школы. Мне хотелось, чтобы он продолжал говорить на языке своей матери. Guay, «здорово».

– Почему ты плачешь, папа?

Подошел мой отец.

– Твой папа плачет, потому что очень счастлив тебя видеть, – сказал он.

Я улыбнулся сквозь влагу.

– Это правда. И еще superguay, что мы с тобой едем на каникулы.

– Вот отличная новость, – улыбнулся отец, радуясь, что снова видит меня на ринге.

Телефонный звонок, пять кликов в интернете – и все было улажено. Еще до лета один приятель рассказал мне, что сдается домик на Майорке. В деревне Сьерра-де-Трамонтана. Бывшая овчарня. Слишком маленький для него, но идеальный для пары. Тогда я вежливо поблагодарил. Теперь же я говорил себе, что мы с сыном составим лучшую в мире пару. Я позвонил Артуру. Он снял главный дом, но бывшая овчарня была свободна на неделю. Только на одну неделю.

– Ты выглядишь получше. Это радует, – сказала мать, целуя меня.

– С малышом все хорошо?

– Все хорошо, но он скучает по тебе. Все время рисует для тебя картинки.

– Теперь я ему порисую.

Самолет летел сквозь облака. Сын сидел смирно. Как ягненок, принято говорить, но где вы видели смирных ягнят? Он украдкой наблюдал за мной, я это видел. Косился краем глаза, следил. Я взял ручку и блокнот, которые подарила ему стюардесса, чтобы он не скучал.

– Ты знаешь, кто такой Морламок?

Он покачал головой.

– Это маленький мальчик, которому дан чудесный дар. Все, что он рисует, становится настоящим. Смотри.

Два часа полета пронеслись под приключения Морламока. Мой карандаш скользил по бумаге. Морламок оживал, вскоре его захватил в плен жестокий король Санвит, который хотел использовать во зло его дар, но освободил Стрип, бог – покровитель художников. Я часто думал о теракте 7 января ^[53], оборвавшем жизни самых свободных людей на свете, а для некоторых – самых добрых друзей, например старины Жоржа ^[54]. Правда ли, что он показал убийцам, перед тем как упал, скошенный их пулями, средний палец? Мне хотелось в это верить.