Чего боятся ангелы - К. С. Харрис Страница 17

Кэт помолчала. В этом было сходство обеих их судеб. Обе они помнили рубцы, оставленные плетью на нежном юном теле, острую боль и тупое, бесконечное ощущение унижения и грязи. Трудно забыть грубые руки, выворачивающие тонкие запястья, после чего остаются огромные синяки.

Кэт бросила на пол каминные принадлежности, и они упали с металлическим стуком.

— Когда ей было пятнадцать, она сбежала.

Он пристально рассматривал Кэт. Ему были известны кое-какие подробности из ее прошлого, она рассказывала о том, что случилось с ней после убийства отца и матери.

— Тогда она и попала в Лондон?

— Конечно, — ответила Кэт, стараясь, чтобы голос ее звучал ровно. — Как и все юные девушки, с надеждой начать новую жизнь.

Это была старая история. Невинные создания — порой даже девочки лет восьми-девяти — обманом попадали в торговлю телом через легионы сводней, охотившихся за несчастными. Рэйчел попала в лапы такой прежде, чем успела покинуть дилижанс.

— Вы познакомились с ней когда она начала служить в театре?

Кэт покачала головой, и на губах ее появилась печальная улыбка.

— Мы встретились на Лондонском мосту. Был декабрь, это я точно помню. До Рождества оставалось несколько дней. Я отговорила ее бросаться в Темзу.

— И нашли ей работу актрисы?

Кэт пожала плечами.

— Она была умненькой, с хорошим произношением и как раз с таким личиком и фигуркой, которые нравятся мужчинам. Она была рождена для сцены.

— Так что она делала в церкви Сент Мэтью на Полях во вторник вечером? Вы не знаете?

Кэт покачала головой.

— Я не замечала за ней особой религиозности.

Себастьян подошел к ней, не сводя с ее лица своих странных янтарных глаз. Это было неприятно.

— О чем вы умалчиваете?

Кэт мягко, умело рассмеялась.

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

Он протянул руку, словно собирался погладить ее по щеке, но остановился.

— Вы чего-то боитесь. Чего же?

Она заставила себя стоять очень-очень спокойно.

— Конечно боюсь. У нас с Рэйчел было много общих друзей и приятелей.

Она смотрела, как шевелятся его губы, когда он говорит.

— Ту Кэт Болейн, которую я знал, не так просто было испугать.

— Возможно, вы знали ее не так хорошо, как вам казалось.

— Очевидно, нет, — сухо сказал он и отвернулся. — А насколько хорошо вы знали Рэйчел?

— Вероятно, я была с ней ближе, чем кто бы то ни было, но даже и я знала ее не так уж хорошо. — Кэт помолчала, пытаясь вложить в слова то, что ему следовало понять. — Хотя Рэйчел и было всего-то восемнадцать, жизнь сильно искалечила ее. Ожесточила. В ней была какая-то расчетливость. Она могла быть холодной, даже безжалостной, если приходилось.

— У вас много общего.

Укол был так быстр и неожидан, что у Кэт чуть дыхание не перехватило. Она не думала, что он до сих пор способен затронуть ее сердце. Она вообще не думала, что на это хоть кто-то способен. Она глянула в сторону залы. Дом был молчалив, тишину нарушали лишь цоканье копыт на улице за окном да крики уличных торговцев: «чиню стулья» и «купите крысоловку!»

— Не надо было вам сюда приходить, — сказала девушка.

Он улыбнулся в ответ, и глаза его мягко блеснули — как же хорошо она это помнила!

— А что? Боитесь, что лорд Стонли проснется и увидит, что вы сбежали из постели? Боюсь, он еще пару часов даже и не пошевелится.

— Откуда вы знаете…

— Что он здесь? Я видел, как он входил сюда в цилиндре и с тростью.

То, что он вошел сюда с тростью и в цилиндре, могло сказать Девлину, что у нее гость, но откуда ему знать имя человека, который будет спать в ее постели? Эта информация, насколько она знала, добывается заранее. Она говорила себе, что ее это не волнует, и понимала, что пытается закрыть глаза на очевидные вещи.

— Значит, вы вошли через передний вход? — сказала она беспечно.

Она заметила, что у него есть привычка отвечать вопросом на вопрос.

— Где жила Рэйчел?

— В Дорсет-корт. Но вам не следует туда идти, — торопливо добавила она, — если вы это имеете в виду.

— А почему бы и нет? Если ее горничная сказала, что Рэйчел отправилась в церковь Сент Мэтью на свидание со мной, то мне надо знать почему.

— За домом следят.

Он склонил голову набок, озадаченно глядя на нее.

— Откуда вы знаете?

Ей сообщил об этом Лео, который прошлым вечером заходил в театр после спектакля. В данных обстоятельствах, говорил он, с его стороны было бы неосторожно там появляться. И потому он отдал Кэт приказ, оформленный как предложение: у Кэт могут оказаться собственные причины позаботиться о том, чтобы после Рэйчел не осталось ничего подозрительного.

— Это всем известно. — Она помолчала, затем сказала с профессиональной небрежностью. — Я могла бы пойти сама. Поговорить с горничной. Может, даже посмотреть, не найду ли я чего-нибудь. У Рэйчел была записная книжка с датами свиданий. Так мы могли бы что-нибудь узнать.

Он подошел и встал перед ней.

— Вы?

Она подняла голову и ответила ему твердым взглядом. Кэт пришло в голову, что в Девлине она может найти весьма полезного союзника, куда более ее заинтересованного в выслеживании человека, с которым Рэйчел встречалась в той церкви. Штука была в том, как позволить ему увидеть не более того, что может понадобиться для поимки убийцы Рэйчел.

— Вы знаете, я могу это сделать.

Он знал. Он знал, что она несколько лет провела, будучи еще девочкой, в одном из самых известных в Лондоне воровских притонов, обучаясь на карманницу. И шлюху.

Кэт подумала, что он может и отказаться. Но вместо этого он неожиданно согласился:

— Ладно. Хотя не перестаю удивляться, зачем вам это надо.

— Да ради старого доброго времени. Почему бы и нет? — предположила она.

— Возможно. А может, потому, что вам страшно. Хотя вы и не говорите почему.

На мгновение ей показалось, что на сей раз он коснется ее. Но тут раздались шаги наверху.

— Уходите, — быстро сказала она. — Завтра рано утром я расскажу вам, что мне удалось узнать.

Намек на улыбку сделал складки по сторонам его рта глубже.

— Я вас найду.

Она позволила себе медленно улыбнутся.

— Зачем? Вы мне не доверяете?

— А вы сами доверяли бы?

Улыбка Кэт угасла. Однажды она призналась ему, что любит его больше жизни и никогда никуда не отпустит. А потом заявила, что солгала, и причинила ему такую боль, что нанесла рану даже собственному сердцу.