Рождество с неудачниками - Джон Гришэм Страница 17

— Я думала, тебе понравится. Судя по штампу, отправлены из города.

— Это Фромейер, — сказал Лютер, снимая галстук. — Любит такие шутки.

Они еще обедали, когда раздался звонок в дверь. Лютер мог бы расправиться со своей порцией, сделав пару больших глотков, а вот Нора следовала другому правилу, считала, что есть медленно гораздо полезнее. На ноги он поднялся по-прежнему голодным и недовольно пробурчал что-то вроде: кого это черт принес?

Пожарный по фамилии Кистлер и санитар Кендал, оба молодые, подтянутые, в отличной спортивной форме, наверняка, как подозревал Лютер, с утра и до ночи таскают железо на подстанции, и все исключительно счет налогоплательщиков. И пропустил их в дверь, впрочем, не дальше порога. Еще один ежегодный ритуал, еще один прекрасный пример того, что Рождество просто достало.

На Кистлере был кафтан цвета морской волны, на Кендале — оливковый. Оба наряда совершенно не сочетались по цвету с красно-белыми колпаками Санта-Клауса, но кто станет обращать внимание на такие мелочи? Колпаки были что надо, комичные до ужаса, но Лютер даже не улыбнулся. Кендал держал в руке большой бумажный пакет.

— Мы, мистер Крэнк, снова продаем фруктовые торты в этом году, — сказал Кистлер. — Каждый год продаем.

— И все деньги идут на закупку игрушек для сирот, — тут же подхватил Кендал.

— Наша цель — собрать девять тысяч баксов.

— В прошлом году собрали чуть больше восьми.

— С каждым годом собирать все труднее.

— В канун Рождества мы одарим игрушками целых шестьсот сирот!

— Это грандиозный проект.

Так и перекидывались фразами: туда — сюда, сюда — туда. Слаженная, отличная команда.

— Вы бы видели их лица!

— Самое потрясающее в мире зрелище!

— Словом, нам надо собрать деньги, и побыстрее.

— Старые добрые торты «Мейбл»! — Кендал слегка качнул пакет в сторону Лютера, как бы предлагая заглянуть в него.

— Прославились на весь мир.

— Их выпекают в Германсберге, Индиана, столице кондитерских изделий фирмы «Мейбл».

— Там полгорода трудится над этими тортами. Ничего больше не производят, кроме фруктовых тортов.

«Вот бедняги», — от души пожалел обитателей Германсберга Лютер.

— Рецепт держат в тайне, используют самые свежие ингредиенты.

— И получаются у них лучшие в мире фруктовые торты.

Лютер терпеть не мог тортов, особенно фруктовых. Ненавидел все эти фиги, черносливины, орехи, мелкие кусочки высушенных, окрашенных пищевой краской плодов.

— Вот уже восемьдесят лет производят эти торты.

— Самые раскупаемые в стране торты. В прошлом году продано целых шесть тонн!

Лютер стоял неподвижно, сдаваться не собирался, только и знал, что переводить взгляд с одного торговца на другого.

— Ни химии, ни искусственных добавок.

— Просто уму непостижимо, как удается сохранять их свежими!

«С помощью химии и искусственных добавок, как же еще?» — так и хотел вставить Лютер.

И вдруг он ощутил острый приступ голода. Прямо чуть колени не подогнулись, а непроницаемое лицо едва не исказила гримаса. За последние две недели обоняние у него обострилось, без сомнения, это был побочный эффект строгой диеты. Возможно, он унюхал самое удачное изделие «Мейбл», и им овладело неукротимое желание съесть хоть что-нибудь и немедленно. Захотелось вырвать пакет из рук Кендала, разодрать его и начать пожирать фруктовые торты.

А потом приступ прошел. Стиснув зубы, Лютер немного расслабился. Кистлер с Кендалом были так увлечены своим делом, что ничего не заметили.

— У нас огромный выбор.

— Торты так популярны, далеко не всем выдают полный ассортимент.

— Нам повезло, удалось получить девятьсот штук.

— По десять баксов за каждый, вот и соберем девять кусков на игрушки.

— В прошлом году вы купили пять, мистер Крэнк.

— Желаете повторить?

«Да, верно, в прошлом году я купил пять, — вспомнил Лютер. — Три отнес в офис и тайком поставил по торту на стол каждого из трех коллег. К концу недели торты так часто перетаскивали со стола на стол, что бумажная упаковка изорвалась. И Докс перед закрытием конторы на рождественские праздники выбросила их в мусорное ведро».

Два других Нора отнесла своей парикмахерше, даме, весившей не меньше трехсот фунтов. Та получала их дюжинами, и хватало ей тортов до июля.

— Нет, — ответил Лютер. — В этом году обойдусь.

Молодые люди просто окаменели. Кистлер взглянул на Кендала, тот — на Кистлера.

— Что вы сказали, простите?

— В этом году торты мне не нужны.

— Наверное, пять для вас многовато? — спросил Кистлер.

— Даже одного многовато, — ответил Лютер и с вызывающим видом скрестил руки на груди.

— Так ни одного, что ли? — поразился Кендал.

— Ни единого, — ответил Лютер.

Они изобразили скорбь.

— А вы, ребята, вроде бы устраиваете на Четвертое июля соревнования по рыбной ловле для детей-калек? — спросил Лютер.

— Да, каждый год, — ответил Кистлер.

— Вот и замечательно. Приходите летом, и я пожертвую сотню долларов на закупку удочек для этих соревнований.

Кистлер все же умудрился тихо выдавить:

— Спасибо.

Еще несколько секунд замешательства, и вот наконец их удалось выдворить из дома. Лютер вернулся в кухню, но не увидел там ни Норы, ни своей тарелки с двумя недоеденными кусочками рыбы, ни стакана с водой, ни салфетки. Все словно испарилось. Вне себя от ярости, он совершил налет на кладовую, и трофеями его стали банка с арахисовым маслом и пачка зачерствевшего соленого печенья.