Тело №42 - Денис Драгунский Страница 16

Хотя, конечно, дело не в буквальном истолковании наших родных матюгов. Сергей Соловьев писал, что в России на гомосексуализм смотрели очень легко, много легче, чем на Западе и Востоке. По крайней мере, до Петра. Правда, петровские жесточайшие преследования мужеложцев (сожжение на костре!) касались только военных, а вскорости были сильно смягчены. Но век с лишним спустя, а именно в 1832 году, в новом уголовном кодексе за мужеложство вдруг стали давать пять лет ссылки. Каковая норма, с малыми перерывами на первые годы Советов, продержалась до недавних пор. Ее и хотели восстановить думские страдатели за естественность.

В чем же тут дело?

Евреи виноваты?

Как известно, евреи виноваты во всем. А значит, и в преследованиях гомосексуалистов.

Трудно сказать (объяснений туча, но все они какие-то туманные), почему именно еврейский закон – Пятикнижие Моисеево – так жесток к гомосексуализму. В то время как у их «младших современников» греков, а потом и римлян гомосексуализм был в порядке вещей, был частью культуры.

Стандартное объяснение: маленький пастушеский народ, живущий в скудной местности, окруженный такими же худыми и голодноватыми пастухами, земледельцами, охотниками, очень нуждался в людских ресурсах. Даже на Онана, изливавшего семя на землю, пало Божье проклятие. Потому что семя должно идти в дело (в женское тело), на размножение народа Израиля. Женская утроба, в свою очередь, должна вынашивать младенца. А если «у кого раздавлены ят-ра или отрезан детородный член, тот не может войти в общество Господне» (Второзаконие, 23, 1). Что уж тут говорить о гомосексуалистах?

Однако какие-то следы «превращения пола» встречаются и у древних евреев – хотя бы в виде запрета. «На женщине не должно быть мужской одежды, и мужчина не должен одеваться в женское платье, ибо мерзок перед господом Богом твоим всякий, делающий сие» (Второзаконие, 22, 5).

Так или иначе, в иудаизме (или, если угодно, в «чистой патриархальности» библейского мира) произошло полное слияние биологического пола и пола социального. И ни шагу в сторону. Иначе – «да будут преданы смерти» (Левит, 20, 13).

Запрет на гомосексуализм – вещь скорее исключительная, чем обычная в древних обществах. Но книги иудейского Закона входят в христианскую Библию. Таким образом, этот запрет стал как бы обязательным для всей христианской вселенной, равно как и для мусульман, которые черпали из того же источника.

Я не зря сказал «как бы». Церковь часто проявляла понятную гибкость в этом вопросе. Но относительной свободе сексуального выбора пришел конец, едва в дело вступило государство.

Вертикаль власти

Государству было наплевать на то, что написано в толстой книге, которую священник изредка показывал народу. Государству – особенно буржуазному – нужен был учет и контроль.

Требовались всего две вещи. Подсчет и классификация населения в целях взимания налогов, а также призыв молодых мужчин на военную службу. В феодальные времена налоги собирал откупщик, и каждый барон приводил королю свой полк, а что там делалось «на местах» – короля не очень интересовало. Другое дело – вертикаль централизованной власти.

Налогов и рекрутов должно быть не сколько договорились, а больше. В идеале – все, что есть.

Поэтому государству было важно знать, сколько у него мужчин, а сколько женщин. И чтоб без фокусов! Чтобы мужчина работал, а женщина рожала. Точка.

Поэтому не будет большим преувеличением сказать, что гетеросексуальность как норма – это производная от некоторых функций власти. От функций учета населения, взимания налогов, формирования регулярной армии. Современные представления о сильном государстве пришли в Россию с Запада. Петр копировал свой Воинский устав со шведского. Образцом для российского уголовного закона 1832 года стал Вюртембергский кодекс. Именно оттуда переписаны кары мужеложцам.

Гетеросексуальность – это навязанный государством всеобщий норматив распоряжения собственным телом (и отчасти духом). Поскольку тело, да и дух граждан были если не в полной собственности государства, то в его распоряжении – наверняка.

Вот забавный факт. В течение последнего столетия важнейшей задачей государства считалась поддержка воспроизводства населения. Это также порождало гонения на гомосексуальность (здесь же запрет абортов, налог на бездетность и т. п.) В ту пору главным ресурсом государства в войнах и в производстве были человеческие ресурсы. Но вот в некоторых странах начались проблемы перенаселения. Поэтому сейчас в Китае государство всячески стимулирует деятельность гей-клубов. Может, меньше плодиться будут…

Это окончательно доказывает государственный смысл любой сексуальной нормы.

Не будет слишком большой лихостью заявить, что Мужчина и Женщина – это тоже социальное изобретение. Только не путайте их с самцом и самкой.

Поэтому в эпоху, когда пресс государства естественно ослабел, когда рост населения перестал быть признаком благополучия страны, когда уплата налогов стала осознанной необходимостью, когда служба в армии стала добровольной, оплачиваемой и обоеполой, когда, наконец, человеку стали доступны его собственные чувства и влечения, вытащенные из-под пресса бесконечных социальных «нельзя», – тогда гетеросексуальность отступила.

Вернее, начала медленно отступать.

Вместе с ней отступает нормативизм. Настойчивые требования соблюдать нормы воспринимаются как очевидная патология. Везде – и в культуре прежде всего.

Еще раз подчеркну, что я говорю не о гетеросексуальности как таковой, не о любви Мужчины и Женщины. Скорее всего, она всегда будет решительно преобладать над гомосексуальностью, и понятно почему – социальные роли удобнее надстраивать на твердой биологической основе. Я говорю об отступлении гетеросексуальности как непреложной нормы, по сравнению с которой все остальное – «противоестественный порок».

Современное общество делает всё для того, чтобы человеку были понятны его собственные переживания и склонности. Чтобы люди не были солдатиками,

вверившими свои тела государству. Чтобы они свободно выбирали свою судьбу, в том числе и сексуальную. А уж как их биологический пол соотносится с их социальной ролью – неважно. В современном обществе эти показатели вообще не должны соотноситься. В этом, собственно, и есть важнейший итог ХХ века и перспектива на начавшееся столетие.