Женские праздники - Сергей Таск Страница 15

– Это происходит здесь? – он кивнул на широкую тахту.

– А где ж еще, – удивилась она вопросу.

– И кто раздевается первый?

– Почему ты спрашиваешь?

– Может, я поглядеть хочу.

– Стоило за этим ехать через весь город!

– Стоило.

Она решила, что он шутит, но он сидел нога на ногу и, судя по всему, ждал продолжения. И тут Нонна по-настоящему разозлилась. Ты хочешь стриптиз? Я покажу тебе стриптиз! Она включила кассетник, что-то зажигательное, и стала медленно раздеваться под музыку. Она видела, как он на нее смотрит, и неожиданно злость уступила место чему-то другому. Это была ее стихия: цирковой манеж, дерзкий маленький львенок и она, укротительница, единственная и неповторимая. Ей не раз приходилось устраивать подобный спектакль, но в тот день она превзошла себя.

– Всё? – спросила она, стоя перед ним в чем мать родила.

И он не выдержал, отвернулся.

– А теперь иди.

– Искупай меня, – пробормотал он.

Ей показалось, что она ослышалась.

– Что ты сказал?

– Ты меня не искупаешь?

Она расхохоталась:

– Вика, какой же ты еще ребенок!

Нонна накинула халат и повела его в ванную. Он сделался смирный как овечка. Тело у него было щуплое, все в шрамах, старых и совсем свежих. Ей хотелось спросить, откуда эти знаки доблести, но она не спросила. Нонна думала о том, что она моет ангела, вернувшегося с поля битвы, еще недавно мужественного и воинственного, а сейчас такого нежного и беззащитного. Она осторожно водила мягкой губкой, боясь сделать ему больно. Он покорно стоял под душем и так же покорно дал себя вытереть (промокнуть!) большим китайским полотенцем.

– Жаль, что ты не девочка, – сказала Нонна. – Катерину я до сих пор купаю.

Больше он ей визиты не наносил.

На Катеринин день рождения, в феврале, Нонна решила подарить ей плейер. Четырнадцать лет. Девушка на выданье! Когда она заикнулась о сумме, Вера Анисимовна даже слушать ее не стала. Еще чего выдумала, совсем девку избаловали. Нонна попробовала выбить кредит с боем и в ответ получила кукиш – хороший, жирный, с наманикюренным ногтем. МВФ, да и только! С Митрохиным тоже вышел облом, а Светка, палочка-выручалочка, как нарочно усвистала на юг.

Оставалось одно – переход. Как она и предполагала, на ее месте у колонны кантовалась фифа в меховом жакете из песца и брючках из лайкры от Миу Миу. На этой территории ей было делать нечего. Вика, пользовавшийся в этот день успехом, выслушал ее рассеянно и велел прийти завтра. Она пришла, скорее по инерции, и опять он был занят. Оскорбленная таким приемом, Нонна круто развернулась, но ее окликнули.

– Вот, возьми, – Вика показал на невзрачную хозяйственную сумку, стоявшую у него в ногах.

– Что это?

– Бычки в томате, – он одарил ее своей фирменной покровительственной улыбочкой.

Еще не понимая, о чем идет речь, Нонна заглянула внутрь и увидела коробку с шарповским плейером. Она даже растерялась. Может, это такая злая шутка? Он ведь до сих пор на нее дуется за что-то. Еще бы знать – за что. Из этого замешательства ее вывел недовольный голос художника:

– Девушка, вы заслоняете натуру!

Чувствуя себя здесь лишней, Нонна подняла довольно тяжелую сумку и медленным шагом двинулась в сторону метро. Она была уверена, что он ее остановит. Перед тем как толкнуть стеклянную дверь, она обернулась – Вика колдовал над своим альбомом, напрочь забыв о ее существовании.

Плейер имел оглушительный успех. Только что не облизав его, Катерина снова упаковала свою новую игрушку и умчалась куда-то, где можно было оттянуться в кайф. Нонна вытащила из именинного торта наспех задутые свечи и спрятала нераспробованный торт в холодильник. Надо отнести Вике половину, вот кто обрадуется! А все же, с каких таких барышей купил он эту штуковину? Сидит на приступочке, такой важный. Прямо персидский шах.

Позвонив матери, Нонна устроилась в кресле перед телевизором и не заметила, как уснула. Разбудил ее сигнал, возвещавший об окончании эфира. Второй час ночи, а Катерины все нет. Неужели так трудно позвонить! Нонна нажала на кнопку пульта. Экран, шикнув как спичка в луже, погас. И через секунду, словно услышав ее упреки, зазвонил телефон.

– Ну наконец! – с облегчением закричала она в трубку.

И тут же лицо ее стало меняться. Она привстала в кресле и несколько раз кивнула, как будто звонивший мог ее видеть.

– Слышу, – подтвердила она, когда к ней вернулась речь. И, еще послушав, тихо положила трубку на рычаг.

Это случилось в подъезде его дома. Рядом нашли затоптанный альбом, на последней странице которого был ее телефон, рисунок – дождевая пыль из душа – и формула: В + Н = дырка от бублика.