Время красивых людей - Елизавета Мусатова Страница 15

– Идите оба умойтесь, – наконец, сказал он. – А то правда как маленькие.

Успокоившаяся было Алиса снова прыснула и зашлась в хохоте. Марко, глотая воздух между приступами, сказал:

– На себя-то глянь, танцор балета! Совсем не маленький! Сидишь такой. Старушку гладишь. С пары пива тебя развозит. На улицу девчонку вместо себя послал.

На каждой фразе Алису только больше развозило, выбрасывало из глотки новую порцию смеха. На последнюю она тоже по инерции хохотнула, хотя спину уже обдало противным холодком. Надо остановиться. Но смех толкался и толкался, и не было другого способа его закончить, кроме как дать выплеснуться до конца.

– М-марко… – все-таки выдохнула она.

– Тебе, танцор балета, семь лет. Так что сам сходи умойся!

– Марко.

– А то чумазым в школу не пустят!

– Марко!

Наконец, смех прекратился, и Алиса рявкнула на верхушке легких. Одновременно с ней госпожа Мария приподнялась на кровати и строго сказала:

– Дети!

Замолчали все трое. Марко переминался с ноги на ногу. Алиса потупилась и только искоса поглядывала на кровать. Мика снова успокаивающе погладил женщину по ступне, но она изящно сбросила его руку одним сдержанным движением.

– Вы мешаете Йоце работать. Играйте потише.

В комнате стало тихо. Всех четверых накрыло тишиной как тяжелым шерстяным одеялом. Крики с улицы остались снаружи, толстая ткань их не пропускала. Может быть, вот так выглядел мир госпожи Марии, подумала Алиса. Может быть, она живет под эти одеялом как в детском домике с каркасом из стульев. Почему-то в этом домике из стульев пелена истерики начала спадать. Трое спорящих посмотрели друг на друга молча. Марко первым сделал шаг вперед:

– Уходить надо. Сейчас. Пока не рвануло снова.

От его слов пробилась брешь в одеяле. Снова зазвучала охваченная паникой улица. Снова запахло дымом. Алиса кивнула:

– Я поищу, есть ли тут еще рюкзак.

– Я за припасами.

– Приемник надо упаковать.

– Само собой.

Она задержалась на минуту, когда Марко вышел. Достаточно, чтобы сказать Мике:

– Я соберу лекарства, какие найду, и обыщу ящики. У таких, как Йоца, бывает оружие. Ты не против?

Алиса смотрела на Мику. Мика смотрел на госпожу Марию. Госпожа Мария смотрела на фотографию на комоде, все еще хмурилась и беззвучно шевелила губами. Наверное, рассказывала Йоце о том, как соседские дети опять разыгрались на весь дом.

– Госпожа Мария? – позвал Мика. – Я вас оставлю ненадолго, хорошо? Я рядом. Нам нужно собраться. Мы пойдем на прогулку, хорошо? Я и вы.

– Йоца работает.

– Господин Йоца сделает перерыв и прогуляется вместе с нами. Врачи ведь сказали, что ему полезно быть на свежем воздухе? Можно, я помогу собрать его вещи, чтобы не отвлекать, пока он заканчивает работу?

– Какой у нас хороший мальчик в гостях, Йоца. Вежливый. Не помню только, чей он племянник.

Только тогда Мика повернулся и сказал Алисе:

– Я сам поищу в спальне.

Сначала все втроем умылись по очереди в ванной. Алиса нашла бутылочку с перекисью. Ваты не было, так что смочила салфетку, обработала рассеченную бровь Марко под его недовольное шипение и залепила пластырем. Мика помог госпоже Марии дойти до ванной, намочил полотенце и осторожно протер ее лицо, помог вымыть руки.

Собирались споро, под аккомпанемент неутихающих криков и плача, под бухающие где-то вдалеке залпы, под звук топота ног из подъезда. Слова тратили как воду из последней бутылки на марше: скупо, по делу. Только один раз сорвались и поспорили с Марко, стоит ли взять бутылку ракии, которая запоздало нашлась в кладовке. А вот пистолета не нашли, как и рюкзаков. Пришлось обойтись Алисиным.

Она спешно вынимала из него свои вещи, чтобы решить, что взять, а что оставить. Блокнот. Два мягких пенала, купленных в сувенирном магазинчике на туристической пешеходной улице Князя Михаила: одна с ручками и карандашами, другая с обезболивающими, пластырями, активированным углем и антибактериальными салфетками в индивидуальных упаковках. Книжка в мягком переплете. Зарядное устройство от телефона. Визитница с картонными карточками, которые она собрала за три года от таксистов, со стоек книжных магазинов и на кассах антикварных лавочек. Зажигалка – сама Алиса упорно бросала, но носила по привычке, вдруг кто-то попросит прикурить. Ключи от квартиры. Новенькие танцевальные кроссовки, купленные неделю назад в бутике на Дорчоле, где на полках стояли нарядные пары пестрых туфель: блеск, глянец, атлас, лакированная кожа, блестки, и так до дальнего угла за прилавком, где были выставлены кроссовки с укрепленным носком и скользящей подошвой.

Алиса тогда примерила их наскоро. Топнула пару раз ногами в пол и кивнула: беру. Продавец спросил, не хочет ли она пройтись, подвигаться, почувствовать, как сидят на ноге, как держат ступни, не жмет ли в ширине. Он и сам танцует – может, включить музыку и попробовать в деле? Алиса отказалась от музыки и для вида походила туда-сюда, а когда продавец отвернулся за коробкой, все-таки сделала неловкое переднее очо, выставив вперед руки в имитации танго-объятия, как учили на тренировке. Продавец обернулся. Она схватила с полки ближайшую туфлю, изумрудный атлас с серебряной каймой, и принялась рассматривать подошву.

– Это не ваш размер, – мягко сказал продавец. – Примерите, может быть, вон те, красные? Или есть черные, очень элегантные, как раз на вашу ногу. И каблук небольшой, всего пять сантиметров.

Алиса покачала головой, вернула изумруд с серебром на место и полезла в карман за кошельком. Продавец упаковал в коробку атласный мешочек на длинном шнурке и с раздельными карманами для каждой кроссовки, за счет заведения.

Сейчас она выложила кроссовки в этом мешочке из рюкзака на диван. Погладила шелковистую ткань кончиками пальцев.

– Русская, где рюкзак? Бутылку вот нашел с ракией, влезет?

– Не влезет. И так еды мало.

Поспорили.

– В карман положу.

– Стекло побьется, Маки. Я бы и сама взяла. Валюта же.

– Скажешь тоже, валюта. Тогда в каждом доме, бре, по валютному сейфу! Менять не дам.

В рюкзак утрамбовали под завязку консервы, редкие блистеры с просроченными уже таблетками и пластыри, найденные на полочке в ванной, спички и пару зажигалок. Молотый кофе пришлось оставить, а растворимый из банки пересыпали в полиэтиленовый пакет и завернули еще в один, для верности. Алиса добавила пару кухонных ножей, предварительно обмотав лезвия найденными в комоде носовыми платками с вышитыми инициалами.

Радиоприемник Марко убрал под объемную куртку. На рюкзаке распустил лямки посвободнее и закинул его на спину. Алиса прошлась по платяным шкафам и ящикам комода. Нашла старую поясную сумку на регулируемом ремне. Лет двадцать пять назад с такими ходили новоявленные коммерсанты и первые заграничные туристы. Сейчас их носили модные девочки, сошедшие на улицы прямо с глянцевых реклам сетевых магазинов одежды. Эта была не из сетевого магазина, а из того, коммерсантско-туристического прошлого, добротная, но потрепанная жизнью. Алиса застегнула сумку на талии, подтянула ремень. Вернулась на кухню. Внутрь удобно поместился блокнот, ручки и собственная аптечка. Она взяла мешочек с кроссовками, покачала в руке, как будто взвешивала. Распустила шнурок, сдвинула ткань так, что показались уплотненные кожаной пластиной задники.