Маленькая девочка в Эмиратах - Лара Шапиро Страница 14

В их компании работал Кумар. Высокий индиец под два метра ростом. Молчун. Всегда молчал. Как говорил Мюллер, «люблю молчунов. Если друг молчун, так это друг, а если враг, так это враг».

Лара подружилась с Кумаром, и вместе они держали атаку Махи. Кумар находился у Махи в подчинении, и она всё время его гнобила. Кумар молчал, никогда не жаловался. Лара чувствовала, что у него тоже есть какая-то своя невысказанная тайна, какое-то горе, которое он держит в себе.

Последующие события подтвердили её догадки. Когда она уже не работала в той компании, ей сообщили, что Маха настолько допекла Кумара, что у того был приступ и его увезли на скорой. До самой Индии, где он полгода пробыл в психушке. Видимо, было отчего. Нужно отдать должное менеджменту компании, после выздоровления Кумара взяли назад. Вот такие они, египтяне из Александрии, менеджеры компании. Совершенно непохожие на всех других египтян. Аристократы.

Но сегодня Кумар был необычно разговорчив.

– Красивая дата, – сказал он Ларе. – Я бы на твоём месте рожал именно сегодня: 22.11.99.

– Кумар, я уже с утра побывала в больнице. Сказали, приезжать через два-три дня. Сегодня ещё рано. Хотя, по всем расчётам, ребёнок должен был родиться две недели назад, неделю назад точно. Но что-то не спешит… Хорошо, доработаю смену и поеду.

К тому времени Лара уже была знакома с доктором Людмилой, русским врачом, переехавшей в Эмираты ещё до развала Советского Союза. Доктор Людмила прессинговала на предмет экономии денег. «Как только родится ребёнок, у тебя катастрофически не будет хватать денег. Ни на что, – говорила доктор Людмила. – Поэтому экономь сейчас. Экономь на всём, чём можешь».

И Лара экономила. Экономила до паранойи. Первой большой глупостью, которую она сделала, был перевод из дорогого Корнеш-госпиталя в государственную больницу Мафрак. Прямо перед самыми родами. Мафрак хоть и выглядел как пятизвёздочный дворец, но находился за городом, у чёрта на куличках. При Корнеш-госпитале была школа для новеньких мамочек, где уверенная британка передавала им свою уверенность и знания. В Мафрак-госпитале у Лары не было никого.

Второй большой глупостью было то, что в больницу она поехала на общественном транспорте. Это было наибольшущей глупостью, сделанной исключительно под давлением доктора Людмилы и её приказа экономить на всём.

Во-первых, такси в Абу-Даби стоило копейки и по шкале экономии абсолютно не представляло никакой ценности. Во-вторых, на общественном транспорте тогда ездили только чернорабочие. Индийцы и пакистанцы.

Схватки начались ещё с утра, поэтому-то она и поехала в больницу, где ей сказали приезжать через два-три дня. Но схватки продолжались весь день. Больничный ей никто не дал. Нужно было сидеть на работе, в мужском коллективе, и красиво улыбаться, чтобы никто ни о чём не догадался.

Но Махе она всё-таки описала ситуацию. Маха приказала немедленно дуть в больницу. Лара села на автобус и поехала. И конечно же, посреди дороги автобус сломался. Так они и стояли посреди пустыни – тридцать-сорок индо-пакистанцев чернорабочих и рожающая Лара. «Great! – думала Лара. – Такое могло случиться только со мной».

Чернорабочие рассыпались по пустыне, как муравьи, в поисках транспорта, наконец двое пакистанцев пригнали какой-то ржавый пикап, куда её и посадили. Перепуганный водитель сразу же дал по газам и в минуты домчал её до больницы. «Всё-таки везде есть люди, – думала Лара. – И среди чернорабочих пакистанцев тоже».

«Что, музыку любишь?» – спросили её в больнице, поскольку Лара притащила с собой магнитофон. Британка из школы молодых мамочек говорила, что на роды нужно брать всё, что может облегчить боль. Лара взяла магнитофон. Музыка всегда действовала на неё волшебно. На музыку её и соблазнил Паша. Как догадался – она до сих пор не понимает. Это был её маленький секрет. Она всегда всё держала под контролем. Но если поставить хорошую чувственную музыку, то с Ларой можно было делать всё что хочешь. Об этом-то и догадался Паша, и очень умно использовал в своё время. В своих целях.

Вообще-то Лара хотела ещё прихватить и кресло-качалку, для облегчения схваток, но не успела вовремя организовать пикап. А так бы она подъехала к роддому с целым мебельным гарнитуром.

В больнице её осмотрели и сказали:

– Это твои первые роды, поэтому будет долго, к утру, может быть, и родишь.

– Как к утру? Мне не надо к утру! Мне надо сегодня. Это очень важно!

– К утру, к утру, не раньше, – сказал медперсонал и куда-то ушёл.

Она осталась одна. Чтобы как-то облегчить боль, она ходила по коридору и в душ. В душе, стоя под тёплыми струями воды, боль терпеть было легче. Лара всё время ходила туда-сюда, а её заставляли лежать. Лежать не хотелось. Лёжа было больнее. Тогда медперсонал привязал её ремнями к больничной койке, чтобы она не ходила, их это бесило.

– Ничего себе здесь гестаповские методы! – негодовала Лара. – А ну развяжите меня немедленно!

Хорошо, что в это время примчалась Маха.

– Маха, поставь музыку, а то невозможно слушать этот многоголосый ор рожениц. Чего они все орут?

Маха поставила музыку.

– Маха, зачем они меня привязали, меня это бесит. Это что ещё за школа СС?

– Ты ходила туда-сюда, а тебе нельзя. Вот они тебя и привязали. Лежи спокойно и слушай музыку. Там в холле ещё Маруан остался.

– А Маруан зачем?

– Вообще-то, весь мужской коллектив сюда хотел примчаться, но я их отговорила, сказала, что тебе сейчас нужен покой. Но Маруан всё равно увязался. На всякий случай. Пусть будет.