Маленькая девочка в Эмиратах - Лара Шапиро Страница 13

Как хорошо быть беременной в мужском коллективе! Можно не работать. Тебе всё будут приносить, подавать, организовывать. Через три месяца начинают спрашивать: «Не пора? Смотри, если что, мой железный конь в твоём распоряжении». Как трогательны мужчины в своей заботе о беременных женщинах!

Однако было одно но. Маха.

В компании работала ещё одна женщина. Работала с 19 лет, а сейчас ей было уже 36. Она выживала всех женщин, чтобы оставаться одной в этом прекрасном мужском коллективе. Лара была единственной, кого Маха не смогла выжить.

В компанию Маху привёз брат, который раньше работал здесь же, после того как получил диплом нефтяного инженера по программе ЮНЕСКО.

Это была нефтяная компания Отэйбы, сюда он переводил своих лучших работников. Это была его самая любимая и самая надёжная компания.

Маха работала здесь главным администратором и скандалила со всеми. Не было ни одного человека, с которым бы она не поругалась. Особенно она любила скандалить с начальством. Однажды в Рамадан она так кричала, что услышал Отэйба, будучи в другом офисе, и выгнал её. Но она потом ходила два месяца, плакалась, и её взяли назад. Ещё бы. Маха была беженкой из Палестины, четверо детей, мал мала меньше, муж, работающий в строительной компании, а значит, не зарабатывающий ничего, поскольку платили только по факту выполненной работы, а работа никогда не была выполнена в срок, спасибо индусам-чернорабочим. Возможно, всем этим и объяснялся скандальный характер Махи.

С Парой Маха тоже задиралась, но у Лары хватало терпения на всех. Больше всего Маха скандалила с PRO (Public Relation Officer), ещё одним палестинцем в компании. Других палестинцев там не было. Эти двое не разговаривали друг с другом и общались только через Пару.

– Вы даже между собой ужиться не можете, – говорила ей Лара. – Вы единственные палестинцы в компании. А всё потому, что вы воинствующая нация, сами по себе. Всё воюете и воюете.

Лара и Маха часто разговаривали на тему войны в Палестине.

– Ты не понимаешь, – говорила Маха. – Моего отца убило на наших глазах. Мы тогда были ещё маленькими. Ему разорвало живот, и у него вывалились кишки. Вот так он умирал, перед нами. А мама всё время прятала нас от бомбёжек. У меня уже четверо детей, я работаю за двоих, у меня совсем не осталось здоровья, опухоль в голове, я болею, но меня заставляют рожать ещё и ещё. На случай, если одних детей убьют, на их смену придут другие. Четыре – это очень мало по нашим меркам.

– Какая страшная философия – рожать детей для войны.

– Да? А ты бы что сделала, если бы на твою землю пришли враги, захватили твой дом, отца убили, а тебя бы с детьми выкинули на улицу?

– Не знаю, Маха, что бы я сделала. Прежде всего, я бы увела детей в безопасное место. И я никогда не стала бы рожать в войну. Потому что, когда война, самое лучшее, что я могу сделать для своих детей, – это чтобы они не родились.

– Нет, ты не понимаешь, – качая головой, горько говорила ей Маха. И продолжала жить на разрыв аорты, скандаля со всеми, в том числе и с Парой.

Во время беременности Лара стала хуже слышать. Ей часто звонили по работе, и она переспрашивала.

– Ты что, глухая? – спросил её однажды по телефону грубый мужской голос.

– Ага, – просто ответила Лара. «Если сейчас спросит: „А чего тогда работаешь на такой работе, чего на звонки отвечаешь?", скажу, что работа такая, деньги нужны». Но человек в трубке больше не комментировал её глухоты.

Узнав о беременности, Лара сразу купила книжку о здоровом питании для будущих мам и ела только по этой книжке. Там было расписано меню на каждый день, от первого до последнего. Самым трудным было отказаться от кофе. Но Ларе очень хотелось иметь здорового ребёнка, и она исключила из рациона всякий кофеин.

Очень хотелось спать. Иногда она засыпала на работе и просыпалась от того, что начинала падать со стула. «Смотри, будешь спать на рабочем месте – поцелую», – говорил один из её начальников. От этих слов она сразу же просыпалась: «Не надо меня целовать».

На работе Лара заваривала кипятком быстрорастворимую овсяную кашу. Арабы спрашивали: «Что это?» – «Кашка-малашка». Так они и дразнили, завидя её с кружкой в руке: «А-а-а, опять пошла свою кашку-малашку делать?»

Лара была в отличной форме, питалась по науке, и токсикоза у неё не было всю беременность. Она много гуляла по Корнешу (набережная в Абу-Даби), не менее двух часов в день. Ей сказали, что чем больше гуляешь, тем легче роды. И она гуляла, иногда по четыре-пять часов. До изнеможения. Ещё она заставляла себя каждый день делать гимнастику для беременных, даже засыпая от усталости.

Лара встала на учёт и регулярно ходила в Корнеш-госпиталь, самую лучшую больницу для беременных в Абу-Даби в то время.

– Кто-нибудь из ваших родственников болел диабетом? – спрашивал врач.

– У меня нет, а вот у мужа – и мама, и папа.

– А, ну тогда вот возьмите, железо и folic acid.

– A folic acid для мужа?

– Кто беременный, для того и folic acid.

В больнице для беременных были некоторые странности. Ей приходилось видеть женщин лет пятидесяти, а то и шестидесяти. Они тоже были беременными. Удивительно.

– Доктор, у меня всё время болит желудок. Вы бы не могли сказать, почему?

– Ну-у, для этого нужно сделать полный спектр анализов. Сейчас я вам направление выпишу.

– Доктор, возможно, у меня повышенная кислотность? Я ем зелёные яблоки, от этого кислотность повышается – может, потому у меня и болит желудок?

– А-а-а, точно!

«Какие здесь интересные врачи! – думала Лара. – Они хоть что-нибудь знают?»

Идея с яблоками была её. Насмотревшись по телевизору, как беременные поглощают тазиками спагетти и соус, она очень этого боялась, поэтому покупала зелёные яблоки, чтобы не переедать. Зелёные яблоки были жёсткие, как камень. Пока пол-яблока сгрызёшь, челюсть отвалится.

До беременности Лара любила кататься на роликах и в первые месяцы беременности продолжала делать то же самое, пока на третьем месяце её врач не сказала: «А если упадёшь?» До этого Лара ни разу не падала. Но ролики пришлось повесить на гвоздь. На всякий случай.

Вообще, с этими роликами было забавно. Когда Лара только начала кататься, люди подходили и спрашивали, где она так хорошо научилась, кто у неё тренер и сколько уроков она брала. «А что, нужно ещё и уроки брать? А я думала так… надел да поехал». Каталась она хорошо, но то, что исполняли тинейджеры на лестничных пролётах и перилах, ей было не сделать.

Ей сказали, что будет сильно болеть спина, и она на всякий случай купила кресло-качалку. Но спина не болела, кресло так и осталось нераспакованным, после родов его пришлось продать.