Мясорубка для маленьких девочек - Тонино Бенаквиста Страница 14

— Не часто. Подобные вещи скорее типичны для Соединенных Штатов. Это там, знаешь ли, женятся — не успеешь оглянуться, изменяют друг другу еще быстрее и разводятся еще до конца медового месяца, а уж алименты выбивают охренительные. У нас же люди обычно охотно идут на мировую, Франция ведь страна разговоров, вот супруги и договариваются и не гонят волну. Поэтому профессия расследователя здесь не очень-то востребована. Нас таких немного, и занимаемся мы каждым делом недолго, иначе нужно прочно обосноваться: арендовать офис, закупить технику, нанять служащих, завести картотеку. И тут уж требуется реклама для раскрутки, и газетная и устная, через клиентов, а пока такие найдутся, можно запросто подохнуть с голоду.

— А что если я тебе сейчас скажу, вот прямо так, в лоб, что трахаюсь с твоей женой?

— Будь это правдой, я бы тут же набил тебе морду. Потому что я очень ревнив и к тому же скор на расправу, понятно?

— А разве мы находимся не в стране разговоров?

— Верно, и именно поэтому я не реагирую. И еще потому, что у меня нет жены.

— Жаль. Хотелось бы мне увидеть твою реакцию. Но если дела обстоят так скверно, чем же ты занимаешься? Как на жизнь зарабатываешь?

— Устраиваюсь помаленьку.

— То есть?

— Ба… Мы не так близко знакомы, чтобы я взял и рассказал тебе свою жизнь.

. — А почему бы и нет? Так редко доводится поболтать с частным детективом.

— А ты случаем не журналист?

— Вот уж нет.

— Значит, я могу рассказать тебе свою жизнь, не рискуя назавтра прочесть об этом в какой-нибудь газетенке?

— Точно не рискуешь.

— Ну ладно… Тогда расскажу, чем я пробавляюсь. Ты не поверишь, но это чистая правда: я играю в Cluedo.

— Чего-чего?

— Разве ты никогда не слышал о Cluedo?

— Это такая игра, где по всяким признакам нужно определить убийцу?

— Именно. Игра, где полковник Мутард убивает месье Олива подсвечником в библиотеке.

— И где мадам Бланш находят в кухне со шнурком на шее?

— Точно. Ну так вот: однажды мне позвонила компания бездельников-миллионеров, которые зациклились на этой игре. Для большей потехи им требовался частный детектив, лучше всего настоящий профи, чтобы играть с ними, за двести франков в час. Сперва я решил, что это розыгрыш, потом все же сходил посмотреть…

— И что?

— Прилично срубил за тот день. Вернее сказать, за ту ночь, потому что мне никогда еще не приходилось видеть таких упертых игроков. Тысяча кусков! Ладно, это, конечно, не золотые прииски, но, чтобы заколотить такую деньгу, мне нужно два рабочих дня просиживать задницу в машине. И потом, прими во внимание: шампанского и сэндвичей — сколько душе угодно. Ну, в скором времени они повторили партию, потом познакомили меня с друзьями, такими же светскими раздолбаями, и теперь это целая игорная сеть, а я практически больше ничем не занимаюсь. И всего-то три ночи в неделю.

— И всегда выигрываешь?

— Да не нужно быть Пинкертоном, чтобы разгадать их штучки. Они каждый раз воображают, будто спланировали идеальное преступление, а сами ни уха, ни рыла в этом не смыслят — и захочешь проиграть, так не получится.

— А ты случайно не привираешь, браток?

— Конечно, привираю. Потому всегда и выигрываю. На самом-то деле у меня совсем другая работа.

— И какая же?

— Я киллер.

— Ага… Ясно… Ну-ну…

— Вот почему я всегда и выигрываю в Cluedo: никогда в жизни не нападу на человека, особенно на полковника, в гостиной, с ножом в руке, когда в соседней комнате сидит месье Вьоле. Настоящее убийство — я имею в виду уличное повседневное убийство — конечно, далеко от идеального, не спорю, но у него есть одно преимущество: оно единственное в своем роде. Обстоятельства всегда разные. Например, у нас во Франции нередко можно увидеть, как убийца целую четверть часа мирно болтает со своей жертвой.

— Страна разговоров?

— Верно. А где разговоры, там обязательно вранье. Вот я, к примеру, непрерывно врал тебе с первого же слова.

— Это я уже начинаю понимать. И в чем же состоит твоя ложь?

— Ну скажем, у меня есть жена.

— Ах вот как!

— Да, и я никакой не частный детектив. Я все выдумал. И знаю об этой профессии ровно то, что рассказала мне моя половина. Потому что ей пришлось встречаться с таким вот детективом, с настоящим. Она хотела установить за мной слежку — думала, я изменяю ей трижды в неделю, дура набитая.

— А чем же ты занимался трижды в неделю?

— Да играл в Cluedo с богатенькими идиотами, но только не как расследователь, а как убийца. Это будет поинтереснее, тут надо знать психологию игроков. И платят лучше.

— Недурно. Вот если бы я рассказал эту историю какому-нибудь газетчику, мне заплатили бы как минимум пятьсот кусков за страницу. Откуда ты знаешь, что я не журналист?

— Знаю. Ты не журналист, потому что ты частный детектив.

—..?

— И это тебя моя супруга наняла для слежки за мной. Но поскольку мы живем в стране разговоров, я поговорил с ней об этом. Рассказал эту историю с игрой в Cluedo, она разревелась, стала просить прощения за свою подозрительность и кончила тем, что рассказала мне о вашей связи. Хочешь знать, что я об этом думаю? Ты вел себя по-идиотски. Ни один американский частный детектив не сделает такой глупости — спать с клиенткой. Нет, быть частным детективом во Франции — дохлый номер, на хлеб не заработаешь.

— Так кто же ты на самом деле?

— Киллер. И я очень ревнив, как уже говорил. Сейчас ты спрашиваешь себя, как тебе выбраться из этого кабинета, прежде чем я схвачу подсвечник, вот этот, справа от меня.

— Именно так.

— Хороший вопрос, но учти, что за кабинетом есть еще и передняя, а в квартире ни живой души. Каждое убийство — большая премьера. А Cluedo годится только для богатых лодырей. Как тебя зовут?

— Бернар… Бернар Милле.

— Ну ясно, никого из вас не зовут Оливом или Мутардом. Такие имена глупо выглядят на могильной плите.