Самая лучшая жена - Элизабет Гилберт Страница 14

– Ты что-то сказал, сынок?

– Нет, – ответил Тэннер. – Это ваша собака сказала.

Гэсхаус наклонился вперед и протер рукавом лобовое стекло.

– Сынок, – сказал он, – я пошутил. Это мой пес гавкнул, я это понял.

– Конечно, – кивнул Тэннер. – Я тоже.

– Славный ты парень. Вот мы с тобой немножко пошутили, да?

– Ага, – сказал Тэннер. – Здорово.

На окраине Гэсхаус остановился около бакалейного магазинчика Майлза Спивака, чтобы купить патронов. За прилавком стоял сам Майлз, усталый, немолодой. Он нашел патроны, которые были нужны Гэсхаусу.

– Майлз! – гаркнул Гэсхаус. – Я сегодня стреляю вместо Эда Роджерса. Ты бы хоть разок выбрался туда. Развеялся бы, Майлз! Посмотрел бы, как я классно стреляю.

Майлз медленно обвел взглядом магазин – так, словно ожидал, что за спиной у него кто-то появится.

– Черт бы тебя побрал, Гэсхаус. Знаешь же, что я тут совсем один, что не могу отлучиться.

– Но сегодня я стреляю, Майлз! Стоит того, чтобы закрыться пораньше Я ведь когда-то был всем стрелкам стрелок.

Майлз задумался.

– Знаешь парнишку Эда? – Гэсхаус опустил тяжелую пятерню на макушку Тэннера.

– У меня у самого пятеро мальчишек. Последнему всего пара месяцев. Кесарево делали. Ты видал, как это делают? – спросил Майлз у Тэннера.

– Ради бога, Майлз, – вмешался Гэсхаус. – Он еще ребенок.

– Перевязали ей трубы. Так что детишек у нас больше не будет. А смотреть на это – врагу не пожелаю. Стоять рядом и смотреть, как твою жену вот так кромсают. А у баб внутри куча всякого понапихана. Такое, доложу тебе, тонкое оборудование. Видал хоть раз? Видал эти трубочки и мешочки?

– Господи, Майлз, – сказал Гэсхаус. – Ты бы удивился, если бы мальчик сказал «да».

– Жуть, – покачал головой Майлз. – Жуть сколько там всего.

– Пойдем отсюда, Тэннер, – сказал Гэсхаус. – Он чокнутый!

Когда они подошли к двери, Майлз крикнул им вслед:

– Она чудесная женщина – моя жена.

– Я тебе вот что про него скажу, – проговорил Гэсхаус, когда они с Тэннером вышли из магазина. – Он такой тупой, что даже двумя глазами сразу моргать не может.

Они сели в машину. Гэсхаус вытащил из кармана коробку с патронами и внимательно изучил этикетку.

– Черт, – выругался он. – Даже не знаю.

Он перевернул коробку и прочел все, что было написано с обратной стороны.

Тэннер немного подождал и спросил:

– А у вас ружье какое?

– Двенадцатый калибр, – ответил Гэсхаус и посмотрел на мальчика. – Ты в этом что-нибудь понимаешь?

– У моего папы была двустволка восемнадцатого калибра.

– Шестнадцатого, – поправил Тэннера Гэсхаус и сунул коробку с патронами в карман. – У Эда была двустволка шестнадцатого калибра. Много времени прошло, сынок. Я тебе прямо скажу, не таясь. Чертовски много времени прошло с тех пор, как я стрелял из ружья. – Гэсхаус вздохнул и снова хлопнул ладонью по рулю. – Эй! Да что это я? Это даже не мое ружье! Это ружье Дика Клэя! Ха!

Снайп снова негромко гавкнул.

– Это не я сказал, – проговорил Тэннер.

– Ха! – Гэсхаус весело стукнул себя по колену. – Ха! Ты понял эту шутку, сынок! Понял!

Гэсхаус завел мотор и выехал со стоянки возле магазина. Он сказал:

– Это славно, что ты любишь шутки, потому что мы с тобой едем туда, где можно будет от души повеселиться, это я тебе точно говорю. Если есть какие вопросы, ты спрашивай, не стесняйся.

– Почему вас так прозвали – Гэсхаус? [6]– спросил Тэннер.

– А я пукать большой мастак, – не смущаясь, ответил Гэсхаус. – Как из пушки стреляю. Правда, теперь мне получше, чем раньше. Молочная диета уже не нужна.

– И папа мой вас так называет?

– Да.

– И мама?

– Тэннер, – сказал Гэсхаус, – это было что-то вроде сговора. Знаешь, что такое сговор?

– Нет.

– Ну… – поджал губы Тэннер. – Короче, они сговорились.

На следующем остановочном знаке Гэсхаус притормозил, опустил окошко и громко крикнул рыжеволосой женщине, шагавшей по тротуару:

– Эй ты! Эй ты, маленькая тарелочка с блинчиками!

Женщина улыбнулась и махнула рукой так, будто бросила фантик от конфеты.

– Эй ты! Румяная булочка! Эй ты, маленький пышненький яблочный пирожок!

Женщина послала ему воздушный поцелуй и пошла дальше.

– Попозже увидимся! – проорал Гэсхаус. – Милашка!

Гэсхаус закрыл окошко и сказал Тэннеру:

– Это моя подружка. Поверишь ли – ей пятьдесят. Кто бы подумал?

– Кажется, я ее в школе видел, – смущенно проговорил Тэннер.

– Это может быть, – кивнул Гэсхаус. – Это очень даже может быть, потому что она иногда дает уроки. Подменяет кого-нибудь. А выглядит обалденно, правда? Красотка. А сколько лет – ни за что не угадаешь. Пока она в юбке, точно?

Тэннер покраснел, наклонился и погладил голову Снайпа. Пес проснулся и благодарно задышал. Дыхание у Снайпа было горячим, и из пасти у него воняло.

Некоторые время мужчина и мальчик молчали. Они выехали из города, миновали свалку, проехали мимо кладбища, мимо кукурузного поля, около которого стояла пожарная машина. Шоссе сменилось проселочной дорогой, и они проехали мимо широких ворот скотного двора. Гэсхаус ехал все дальше и дальше. Потом он резко свернул на узкую грунтовую дорогу и медленно повел машину по глубоким колдобинам, оставленным колесами. А может, это были промоины. Вскоре лес резко закончился, и они выехали к краю широкой и плоской, как блюдце, котловины. Когда-то здесь добывали уголь открытым способом, а теперь это место можно было бы назвать могилой этих самых разработок.

Сюда уже съехалось несколько машин. Они выстроились друг за другом ровно, как вагонетки. Мужчины собрались небольшой компанией. Стояли, переговаривались, пинали перемазанными в глине ботинками камешки. Вокруг уныло бродили собаки. Гэсхаус и Тэннер вылезли из грузовичка. Снайп, прихрамывая, пошел за ними.

– Эй! – крикнул Гэсхаус Дику Клэю. – Делайте ваши ставки!

– Какие тут ставки, – проворчал Дик. – Виллиса прикрыли.

– Кто? Черт возьми, кто?

– Ну… – Дик немного растерялся. – Власти.

– Так… – крякнул Гэсхаус. – Интересно, почему я чувствую себя, как отшлепанная задница?

– Бывает, – пожал плечами Дик.

– За двадцать лет ни разу такого не бывало, – возмутился Гэсхаус. – Виллиса прикрыли власти, вот как? Сукин сын. Какие еще такие долбаные власти?