Человек отменяется - Александр Потемкин Страница 13

— Господин Гусятников, — вдруг услышал я голос своего помощника Лапского, — в кассу пула уже собрали семьдесят пять миллионов. Продолжать или хватит? Наш мешок почти полон, — он улыбнулся, да так самодовольно, что, показалось, ожидал похвалу. Дурень!

Я пришел в себя, нахмурился и злобно бросил: «Продолжай, продолжай, в сборе денег нельзя останавливаться. Что за проблема — новый мешок! Сдирай со стола любую скатерть, сними с себя рубаху, портки, наконец. Так-то! В приумножении капитала надо всегда набирать скорость. Армада конкурентов несется следом с огромной энергией. На привале она затопчет любого, а особенно таких простачков, как ты! Да! Поэтому только вперед! Ищи, добывай деньги! На что другое может быть способен современный молодой человек? Вы же себя лишь к этому делу готовите! Тешитесь мыслью, что оно избавит вас от нищеты! Ах какая вульгарная наивность! Нет! От нее спасает нечто совсем другое. Но пока вы доползете до понимания смысла существования, ваша жизнь окажется у финиша, настанет пора помирать. Ну, пшел! За тобой мое солидное имя, моя замечательная идея, за столами богатейшие люди Москвы, на карте — золотовалютный регион К — кия, так что без ста миллионов долларов не показывайся!» Этот щеголь Лапский стал уже раздражать меня лакейской угодливостью. Всякий раз при докладе возникало ощущение, что он протягивал свою ручонку, чтобы чаевые получить или словно выклянчивая доброе слово. Прибавить ему жалованье что ли и, наблюдая за радостью, поиздеваться по высшему разряду? Ведь иначе у меня никак нельзя! Я-то преотлично знаю, на кой черт живу! От чего балдею!

Тут ко мне подошел господин Кайраканов. Предприниматель средней руки. С капитальцем не больше пятидесяти миллионов долларов. Полноват. Среднего роста. Большие навыкате глаза. И удивительная манера: как бы нарочно застегивает пиджак не на те пуговицы. Один лацкан у него всегда выше другого, а полы расстраивают гармонию дорогих костюмов. Он был возбужден, поэтому не обратил внимания на мой задумчивый вид.

— Приветствую вас, дорогой Иван Степанович, в К — скии проект я отстегнул три миллиона долларов! — Глуховатый голос вызывал у меня ощущение, что нос его плотно заложен. — Чувствую приближение больших денег. Ведь как иначе: с вашим именем всегда связан высокорентабельный доход. Авторитету Гусятникова я всегда низко кланяюсь. Доверяю! И никому другому не окажу такой почести. Тут, уважаемый Иван Степанович, возымел я мысль: после получения первых дивидендов специальный фонд создать, секретный, так сказать. На благо России, если вы, конечно, одобрите мое начинание.

— Что за фонд, голубчик? — бросил я равнодушно. Никогда не испытывал интереса к мелким чужим проектам. Про себя же, впрочем, без удивления отметил, что никакого желания угадывать, о чем пойдет речь, у меня не возникло. Я даже не хотел предполагать, что он дальше скажет. Подумаешь, проект! Вся Россия о них нынче разбивает голову. Мертвые жилы. Тьфу!

— Чтобы искоренить местный язык… — на ухо бросил он мне.

— Не понял! — Я с любопытством оглядел этого странного предпринимателя. Мы были знакомы, но шапочно. Не испытав чувства неловкости от моего явного замешательства, он уверенно продолжал. Мой разум словно проснулся, ожил — бесовский и мстительный. И в искреннем изумлении я стал слушать.

— Сторонник неделимой России должен поддержать этот проект. На нашем пространстве более сорока языков. Что это за страна? Разве с такой многоголосицей можно освободиться от сепаратизма, обрести стабильность? Возьмите Канаду: два языка — и государство на пороге развала. А Афганистан? Четыре языка — и непрекращающиеся войны. Вспомните воинственный курдский анклав в Турции, в Ираке, трехъязычный Судан с перманентной гражданской войной, агрессивные протесты басков в Испании. В Шри-Ланке сингальцы и тамилы воюют между собой целую вечность. Югославия развалилась. Основная причина? Разная культура, похожие, но самостоятельные языки, — македонский, боснийский, словенский, албанский в Косово. А наш Советский Союз? Его триумфальному развалу послужили прежде всего национальные языки и культура. Во всех стабильных странах единый язык. И он сложился не сам по себе и не в далеком прошлом, — Кайраканов говорил увлеченно, складывалось впечатление, что историческую материю он знал превосходно. — Всегда находились патриотические силы, которые проводили политику единого языка и пространства, — воодушевленно продолжал он. — Италия и Голландия заговорили на единственном языке каждая лишь пятьдесят лет назад, Финляндия — в тридцатые годы прошлого века, Германия — перед Первой мировой войной, Франция лишь во времена Третьей Республики, даже небольшая Литва ввела единый язык в советское время. Но до того говорила на дзукай, сувалском, земаичиай, аукштаичиай… А что у нас? Города-лилипуты — Кызыл, Майкоп, Черкесск, Биробиджан, Саранск, Чебоксары, Элиста и другие признаются столицами республик с атрибутами независимых государств. Это же наша беда! Местечковые суверенные амбиции могут развалить Россию. Вы понимаете меня, уважаемый Иван Степанович? — Тут он повысил голос. — Откуда взялись эти национальные меньшинства? Для примера возьмем степи между Доном и Волгой, Черным и Каспийским морями. На этом пространстве с У11 века до н. э. и по 1У век н. э. проживали скифы, синды, роксоланы, меоты, сарматы, генетты, барканцы, тапурийцы, фессалийцы, ахарняне, халдеи, гирканцы, дербеки и т. д. С 1У по У1 века здесь господствовали, иронцы, гунны, с У1 по У11 века — булгары, авары, вплоть до Х века — хазары, Х1 — Х11 века — половцы, Х111 — ХУ века — мангыты и кунграты, монголы, ХУ1 — ХУ111 века ногайцы и т. д. Где же эти народы, кто вообще знает об их существовании на юго-востоке европейской части России? С их языком и культурой? — Я слушал с удивлением. Тема неожиданно увлекла меня. — Большевики в двадцатые годы, внедряя принцип «разделяй и властвуй», из маленьких этнических групп создали автономные республики, наделяя их правами государственного субъекта. Особенно вызывающе с точки зрения логики и историографии выглядит один из последних созданных ими субъектов: Еврейская автономная область на границе с Китаем. Что это за этническое образование? Дурь! Нам необходимо срочно провести реформу и убрать этнические названия из наших субъектов федерации. Мы должны стать единым народом — россиянами. Никому не дано вводить или поощрять двойные стандарты в таких тонких политических вопросах. Это неминуемо рано или поздно обернется конфликтом, раздором, станет основанием для завышенных, неоправданных национально-территориальных амбиций. Надо создать единый трудовой ресурс, способный свободно перемещаться по всей территории России, а значит — эффективно ассимилироваться с основным этносом. Идет глобализация, и у небольших народов нет шансов на суверенность. Вспомните время перед началом новой эры! Только за двести лет на территории между Каспием и Черным морем навсегда исчезли или поглотились другим этносом генетты, мидийцы, барканцы, тапурийцы, дербики, гирканцы, фессалийцы, инды, ахарняне, этолийцы, халдеи, фригийцы и многие другие. Кто об этом горюет?! Давайте начинать с К — кии. Из специального фонда будем приплачивать чиновникам, чтобы они насаждали русский язык. К противникам языковой реформы можно применять самые разнообразные методы. Выкупать молодых девиц, чтобы с приданым отдавать их замуж в чисто российские провинции, брать на себя расходы по обучению детей, школьников и студентов, на русском языке, переселять ортодоксальное местное население посемейно в каждый районный центр, в каждую деревню Центральной России. Чтобы стереть все нерусское. А после К — кии накопим опыт и возьмемся за другие «этнические образования». Цель — отстранить нож, направленный нам в спину. Думаю, — тут он перешел на шепот, еще больше приблизившись к моему уху, — можно подключить Академию наук. Надо выделить средства, чтобы они разработали препарат, после приема которого сознание стало бы воспринимать лишь русский язык и русскую культуру. Я знаю, что это возможно. Читал в одном из академических журналов.