Мания - Александр Потемкин Страница 13

Какая-то таинственная сила всякий раз толкала ее ко все новым эротическим историям. Она не просто шла за ними — она неслась впереди, всегда готовая дать намного больше, чем от нее ожидали.

Господин Крепелин не сразу приступил к главному. Хотя что именно является наиглавнейшим, обе стороны отлично знали. Но он еще даже не решил, какую из заманчивых идей своего арсенала предложить.

Основную часть публики, собирающейся в ресторане «Веранда», можно было отнести к баловням судьбы и хозяевам жизни. В поиске приключений здесь собиралась вся знать столицы. Совершенно оторванные от мирских забот, эти люди целиком были поглощены новыми знакомствами и романами, а широкий мир заманчивых возможностей держал перед ними свои ворота всегда открытыми. Их не интересовала просто выпивка — они могли снизойти лишь до самых дорогих марок вин и коньяков. Их не интересовала просто одежда — они одевались только «от кутюр». Их совершенно не увлекали просто деньги, заработки, гонорары — их внимание можно было привлечь лишь восьми-девятизначными цифрами в долларах. Они отказались бы от любой пищи, если бы считали, что она не привезена специально для них с Соломоновых островов, или не выращена в аквариумах из золота, или не поймана в озерце перед Белым домом, или не подстрелена для них Брюсом Уиллисом, или не прожарена самой Мадонной! Если им нужен был транспорт, они все равно никогда бы не сели в какой-то там «Опель», «Форд», «Рено» или «Тойоту». Они пропустили бы деловое свидание, не приехали бы на свадьбу дочери или брата, не прибыли бы на похороны члена семьи, если бы перед ними не стоял «Феррари», «Мазаратти», «Роллс-Ройс» или «Бентли». Поморщившись, проклиная все на свете, они еще сели бы в шестисотый «Мерседес» или в семьсот пятидесятый «БМВ»! Роскошная, влюбленная женщина, с идеальной фигурой, с талантливыми мозгами, с хорошими манерами не смогла бы их соблазнить. Они хотели иметь и женщину, и легенду, и мировую историю в одном сюжете, чтобы несколько дней хвалиться своей доблестью. Или задумали бы такую невероятную интригу, чтобы хохотать целый вечер!

Да, такие люди собирались на «Веранде». Их было много, но еще больше стремилось в эту элиту попасть. Почти все молодые люди столицы другой жизни не представляли и не хотели иметь. Они росли с убеждением, что мир должен принадлежать им. А кому же еще? И как иначе?

Вот и сейчас: господин Крепелин предложил молодым женщинам сугубо столичный вариант развлечения. Жители Воронежа или Ростова, услышав такое, предположили бы, что они общаются с сумасшедшим; граждане Самары и Казани подумали бы, что слышат извращенца; а обитателям малых провинциальных городов почудилось бы, что они оказались на чужой планете, населенной загадочными существами. Но две московские дамы отнеслись к идее Эдуарда Крепелина с полным восторгом и тут же выразили горячее желание участвовать в этом ночном спектакле. Мужчины взялись за телефоны и начали обзванивать фирмы, сдающие в аренду легковые автомобили.

Чтобы праздник души и тела состоялся, им нужно было арендовать восемнадцать машин с водителями. Каждой паре — по девять. Два автомобиля должны были быть класса «люкс». Все транспортные средства необходимо было застраховать, чтобы большую часть расходов оплачивало страховое общество. Подачу машин назначили на ноль часов. Место встречи: крытые теннисные корты у Москвы-реки на Ильинском шоссе. Еще надо было вызвать две машины милицейских автоинспекторов и четыре автомобиля охраны от ЧОПа «Тишина». Только несведущему человеку эта затея могла показаться очень дорогим мероприятием. Чтобы не искушать граждан других городов России гаданием о столичных ценах, можно обнародовать калькуляцию: два шестисотых «Мерседеса» (один день аренды) — по 350 долларов плюс по 100 долларов за страховку; шестнадцать автомобилей «Харизма» — по 120 долларов за сутки плюс по 60 долларов за страховку; плюс всем восемнадцати водителям по 200 долларов за необычную работу. За два милицейских экипажа нужно было заплатить по 500 долларов; четыре бригады охранников, или восемь человек, — по 250 долларов в кассу и по сто долларов каждому в карман. Вот и все расходы: 11180 долларов. Смешная сумма для такого грандиозного мероприятия — если лишь одна бутылка вина «Петрюс» 1993 года в ресторане тянет на десять тысяч долларов! А дама полусвета из элитной тусовки столицы, свободно сидящая на «Веранде», за одну ночь профессионального счастья может затребовать сумму значительно выше. Тут тоже критерии достаточно оригинальные: если она одаривает нежностью владельца фирмы среднего бизнеса, ну, скажем, с годовой прибылью в пять миллионов долларов, то смело может потребовать тысячу долларов, а то и полторы. Если проводит ночь с владельцем крупной компании, с годовым доходом в двадцать миллионов долларов, то стоимость ее очаровательных ласк возрастает до трех—пяти тысяч долларов. Если дарит свою благосклонность федеральному министру, скажем, образования или культуры, — то не меньше семи тысяч; если же федеральному министрму экономического блока — то все десять. А если уж это один из силовиков — то тариф возрастает до пятнадцати, в случае же, если силовик заказывает ее часто, — то все двадцать, а то и двадцать пять тысяч. Куртизанки, обслуживающие крупнейший бизнес, чьи ставки выше пятидесяти тысяч, рестораны не посещают: они отсиживаются в укромных подмосковных особняках. Под присмотром собак породы «фила бразильера» и вооруженных охранников.

Такие тарифы, согласно столичной ментальности, имеют свою железную логику. Ведь ценится не только сама по себе ночь с обворожительной гетерой — гораздо выше оценивается преданная гласности история! «Вчера я был с дамой N. Прекрасная женщина! До меня ее имел господин В. Или министр G. Или губернатор F. Руководитель думской фракции R.». Вот что главное для определения тарифа услуги! Поэтому перед тем, как принять предложение, кокотка обязательно подробно расскажет о своих замечательных друзьях, чтобы кавалер знал ей цену.

Итак, две пары прибыли к паркингу теннисных кортов с небольшим опозданием. Все уже были в сборе, оставалось дать последние рекомендации: кто, как, куда, с кем. Господин Крепелин, выбравший себе в подружки Наталью Никитичну, с пачкой денег вышел из машины. Он раздал их участникам спектакля, объяснил роль каждого, указал ночной маршрут: через Петрово-Дальнее на Новорижское шоссе до 65-го километра и обратно. Затем пересадил свою даму в «Мерседес» (господин Казарезов с Ольгой сделали то же самое, обосновавшись в другом «Мерсе»), и кортеж из первых двенадцати автомобилей понесся по пустым подмосковным дорогам. Выждав пятнадцать минут, вторая дюжина потянулась следом.

Первыми ехали охранники, затем милиция, после них — «Мерседес» с двумя партнерами по празднику тела, потом — друг за другом — восемь японских автомобилей. Кортеж замыкала вторая машина охранников. Водитель «Мерседеса» включил музыку — джаз наполнил салон динамичными ритмами. Одежда скидывалась быстро, вериги не отягощали тела. «Ты помнишь наш уговор? — спросил господин Крепелин. — Ни ты, ни я сами не двигаемся. Нас приводят в движение удары автомобилей. Этот прием я называю “воспитанием чувства сдержанности”. Хочется ускорить темп — даем команду водителям, они увеличивают частоту столкновений, учащают удары автомобилей друг о друга. Тут мой erecticus начнет стрекаться, словно майская крапива, вонзаться, как гвоздь под ударами молота, пока не раздастся истерзанный крик удовлетворения. Пока не лишат нас чувств барабаны оргазма». Раздевшись, он, словно шах, развалился сзади между подушками автомобиля, а она уселась на него, упершись руками в передние сидения. Кортеж получил команду каждые две секунды сталкиваться. Шоферы начали выполнять команду. Госпожа Мегалова была без ума от этой оригинальной идеи. Праздник чувств на ночной дороге начался! Власть эроса сейчас не имела никаких границ. Это была полифония нескончаемых сладострастных ощущений, приводящая в итоге к упадку сил. И именно тут, чтобы продлить свое опьяненное состояние, госпожа Мегалова впервые задумалась, как найти или изобрести какой-нибудь допинг, способный пролонгировать энергию секса. Не только своего, но и партнера, чтобы, вопреки физиологии, все это длилось бесконечно долго. «Надо создать станок, — тогда эта мысль впервые мелькнула в ее воспаленном сознании. — Техника сможет компенсировать, оправдать несовершенство человеческой активности. Ее явно не хватает, а она так необходима…»