10 лучших дней моей жизни - Адена Хэлперн Страница 12

Ленивец Белл. Отныне буду называть его так.

2

Меня часто занимают два вопроса. Первый: сколько нужно денег, чтобы стать богачом?

Я как-то видела плакат общества помощи бездомным. Рядом с крупной броской надписью «Сколько денег нужно для счастья?» красовалась фотография небритого, потрепанного мужчины с улыбкой до ушей. Передние зубы отсутствовали, да и по паре коренных с каждой стороны заодно. Я представила, как фотограф целится в него камерой, а вокруг суетятся помощники с рулетками и прожекторами. Возможно, единственный раз за всю свою жизнь бездомный позабыл о неприятностях. Забыл, что у него нет крыши над головой, а еду приходится искать в мусорных баках. На минуту он стал самым счастливым человеком в мире, и деньги тут ни при чем: он попал в центр внимания и улыбался.

С другой стороны, фотографию могли снимать в студии. Актер получил пятьсот долларов, лицо разрисовали гримом, а зубы зачернили. В зависимости от настроения я склоняюсь то к одной версии, то к другой.

Как бы то ни было, я послала обществу десять долларов, и до конца моих дней почтовый ящик ломился от макулатуры (причем листовки были адресованы мистеру Александру Доренфилду, что безумно меня раздражало), но дело в другом. Рекламный плакат заставил меня задуматься.

Второй вопрос, над которым я часто размышляла: сколько друзей нужно человеку? Помните знаменитое изречение Ли Якокки, президента какой-то автомобильной компании? Насколько мне помнится, «Крайслера». Но неважно. Он сказал… Вернее, даже не он; сказал его отец, а Ли перефразировал: «Как говорил отец, если у вас есть пять близких друзей, значит вы прожили жизнь не зря».

По-моему, ерунда.

Если есть один настоящий друг, запасные уже не нужны. Даю грядущим поколениям разрешение цитировать, только не перепутайте! Автор этих золотых слов – мисс Александра Доренфилд, а не мистер Александр.

За короткую жизнь я обзавелась множеством приятелей. Стоит оглянуться назад, и в памяти всплывают обеды, походы по клубам и вечеринкам, покупки и сплетни. Я вижу хороших знакомых из Филадельфии и Лос-Анджелеса. Многие – отличные люди. Но среди них нет друзей с большой буквы.

Потому что у меня была лучшая подруга, о какой можно только мечтать. После знакомства с ней уже не было смысла сближаться с кем-то еще.

Я повстречалась со своей лучшей подругой, Пенелопой Гольдштейн, в четвертом классе школы «Дружба». Стоп, сначала поведаю вам предысторию, чтобы сложилась полная картина.

Я часто оставалась в стороне от сверстников (или мне так казалось). Вы уже знаете о моем чудесном рождении. Я была единственным ребенком, единственной внучкой и племянницей. У меня нет двоюродных и троюродных братьев и сестер. Как ни прискорбно, но род Доренфилдов умер вместе со мной (черт, только сейчас поняла, насколько это грустно). Так вот. Если в семье невероятным образом появляется дочь, внучка, племянница и к тому же единственная наследница престола, разве не будут родные носиться с ней, как с принцессой на горошине?

Моя семья поступила именно так.

С рождения и до двадцати пяти лет я получала все, что желала (как в материальном плане, так и по части объятий и поцелуев). Стоило мне захотеть куклу, игрушку или платье, предмет вожделения тут же покупали. Мало того что я была чудо-ребенком, а мой отец считался волшебником в сделках с недвижимостью. Скажу прямо, мы не страдали от бедности.

В голове снова всплывает вопрос: сколько нужно денег, чтобы стать богачом?

Можно ли назвать мое детство счастливым? Взглянем на факты: в пять лет на день рождения родители устроили карнавал, с каруселью и колесом обозрения. На следующий год из крохотного «фольксвагена» вылезло полсотни клоунов. Они водили вокруг меня хоровод с шариками, подарками и тортами. (Карлики перепугали меня до смерти. Бррр… Даже сейчас мурашки по коже.) На седьмой день рождения мы с родителями сели в вертолет и устроили праздничный обед в небе над Филадельфией. В день, когда мне исполнялось восемь, мы поехали в Нью-Йорк, в магазин игрушек «ФАО Шварц». На пять минут магазин закрыли для других посетителей, и я могла выбрать все, что душе угодно. Первым делом я вцепилась в жирафа в человеческий рост. Родители покатывались со смеха, наблюдая, как я пытаюсь сдвинуть его с места и заодно дотянуться до полки с раскрасками «Барби».

Как вам такой размах?

Счастливым ли было детство в окружении всех мыслимых игрушек из магазина «ФАО Шварц»? Да, неплохим. Видите ли, омрачало его лишь одно: у меня не было друга, чтобы разделить радость от подарков и праздников.

Бедная богатая девочка – это про меня. И снова мы возвращаемся к первому вопросу: сколько денег нужно для счастья?

Не буду отрицать, мне нравились сюрпризы и игрушки. Детство напоминало рай на земле. Если бы родители однажды предложили: или окружающее великолепие, или пять хороших друзей, мне бы пришлось изрядно поломать голову. Слава богу, подобного выбора не возникло.

(Погодите-ка. Я же пишу сочинение, чтобы чему-то научиться. Может, прелести седьмого неба – это аллегория моего детства? И мне предлагают выбор? Ладно. Я выбираю седьмое небо, с бабушкой, дедушкой и Адамом. Чудесный молодой человек и семья делают его еще привлекательнее. Хотя, если на четвертом небе ждут пятеро отличных друзей, надо подумать. Но, судя по рассказам ангела-хранителя, их там нет. Нет ведь?)

Одноклассники из школы «Дружба» не особо меня жаловали. Я тоже их недолюбливала. По правде говоря, они не понимали меня, а я не понимала их. Моими лучшими друзьями оставались родители, бабушка с дедушкой и дядя. По выходным мать с отцом отправлялись в ресторан или на концерт; тогда со мной по очереди сидели бабушка и дядя Моррис. Мы никогда не приглашали няню, и правильно – разве можно доверить чужаку чудо-ребенка?

Другие дети ходили в гости к ровесникам – я по выходным училась играть в бридж. У меня неплохо получалось. Одноклассников водили в «Макдоналдс» и «Рой Роджерс», а мне нравилась бабушкина каша варнишкас, гречка с макаронами. Я слушала рассказы о проведенном в Клубничном особняке детстве (на самом деле особняком там и не пахло; так назывались бедные кварталы Филадельфии). Благодаря дяде Моррису я различала на запах дешевые сигары «Филли Блант» и кубинские «Монте-Кристо», знала, как их скручивают и почему вторые намного лучше первых. Дед научил меня различать голос старого комментатора «Филадельфии Филлис» Энди Мюссера, да так хорошо, что однажды, когда я ошиблась номером и каким-то чудом наткнулась на Мюссера, сразу вспомнила его «Хеллоу». Мы проговорили со стариком часа полтора, обсудили его уход на пенсию и славные времена в далеком 1980-м, когда «Филлис» заняли первое место на чемпионате. В команде еще играли Таг Макгроу, Пит Роуз и, конечно же, Майк Шмидт.

Благодаря субботним вечерам у телевизора я знала наизусть все фильмы Хичкока, Кэри Гранта, Джека Леммона, Билли Уайлдера и Уильяма Уайлера. Да я могу по ним лекции читать.

На первый взгляд подобные истории овеяны теплом и любовью. После смерти старших родственников мне ужасно их не хватало. Но в детстве больше всего на свете хотелось ходить в «Макдоналдс» и в гости с ночевкой, как одноклассники. А сколько насмешек пришлось вытерпеть в школе! Я была старушкой в теле восьмилетней девочки, которая с удовольствием пила на обед компот из сухофруктов. Сколько бы я ни хвасталась удивительными игрушками, сверстники не принимали меня в свой круг.