Бегство из психушки - Георгий Богач Страница 12

Кошкаров зачистил ножом оба конца кабеля, скрутил обнажившиеся провода и обмотал их изолентой.

– Давно здесь работаешь? – спросил словно из-под земли появившийся приземистый мужик с седой головой на короткой шее и подернутыми дымкой, словно прокуренными голубыми глазами. Рядом с ним стояли двое – один со свороченным набок носом и китайским хвостиком на затылке задумчиво курил, второй, лет двадцати пяти, плотный, с внимательными медвежьими глазками.

– Не помню, – ответил Кошкаров.

– Ты что, электрик? – спросил мужик.

– Закончу проводку, начну конопатить сруб.

– Это хорошо, что ты все умеешь. Николай, – мужик протянул руку.

– Антон, – пожал протянутую руку Кошкаров.

– А ты прямо-таки художник. Таких затейливых наличников на окнах я и не видывал. А какого петушка ты на коньке вырезал! Как в сказке. А вот крышу ты хреновенько покрыл. Шифер косо лег. Тебе надо к хорошей бригаде прибиться. В бригаде каждый делает то, что лучше всего умеет, и тогда вся работа выполняется на высшем уровне. Понимаешь? Я вот бригаду сколачиваю. Иди ко мне. Это Володя, – Николай показал на мужика со сломанным носом, – а это Максим, – он показал на того, что помоложе. – Володя столярничает, а Максим крыши кроет. Вместе работать будем.

– Зачем? – спросил Кошкаров.

Он заметно изменился, дряблое тело стало жилистым и загорелым, а в глазах появился тот блеск, который притягивает женщин.

– Вольешься в нашу бригаду, и будем вместе капусту шинковать.

– Зачем? – спросил Кошкаров.

– Зачем капуста?! Ты что, из добываловской психушки? Не понимаешь, зачем капуста нужна?! Чтобы покупать на нее всякую всячину и жить нормально.

– Если у нас будет бригада, то надо выбрать бригадира, – сказал Кошкаров.

– Зачем выбирать? Я бригадир.

– Ты? А кто тебя избрал или назначил?

– Как это кто? Народ, – Николай показал рукой на Володю и Максима.

– А я в голосовании не участвовал, – сказал Кошкаров.

– Ты что здесь права качаешь? Ты радоваться должен, что мы берем тебя в свою бригаду.

Кошкаров отвернулся и молча смотрел на лес, подступающий к опустевшей деревушке в девять домов.

– Ты чего замолчал?! Мы с тобой, кажется, разговариваем!

– Я с вами не заговаривал. Это вы со мной заговорили.

– Тогда тебе придется отсюда уходить. Но перед этим заплатишь неустойку за то, что работал на нашей территории.

– Это мой дом.

– Покажи документы.

– Покажи сначала свои документы, чтобы я знал, перед кем отчитываюсь. Ты, как я понимаю, из налоговой инспекции?

Мужики обступили Кошкарова с трех сторон. Медвежьи глазки Максима тускло заблестели.

К дому подъехала старенькая «девятка». Из нее вышла Софья.

– О чем толкуете, мужики? – спросила она.

– Этот недоросток, назвавший себя Николаем, требует, чтобы я заплатил ему неустойку за то, что я ремонтирую собственный дом, – сказал Кошкаров.

– И сколько же он вымогает? – спросила Софья.

– А ты кто такая, чтобы спрашивать? – спросил Николай.

– Я врач психбольницы Софья Николаевна Валко. А тебя, синяк, если не ошибаюсь, зовут Колька-Хряк. Это ты лежал в наркологическом отделении нашей психушки с белой горячкой? Это тебе делали литровые капельницы с мочегонным, чтобы из твоей протухшей кровушки портвейн и водка с мочой вышли?

– Ты чего это?

– А того, что эти капельницы тебе назначала я, когда ты в бреду чебурашек ловил, которые вокруг тебя летали, как мухи вокруг говна. Все данные о тебе у нас в больнице есть, и мы немедленно отправим письмо в добываловскую милицию о том, что ты занимаешься вымогательством и шантажом вместе со своими дружками по наркологическому отделению Вовкой-Хвостом и Максом-Обжорой. Говорят, что он за обедом может кило мяса сожрать. Нехорошо, Хряк, мелькать там, где тебя знают. Ты не только в психушку, но и на нары можешь загреметь.

– Так я же пошутил. В этой деревушке всего две старухи живут. А я увидел мужика, обрадовался и решил по-дружески с ним пошутить. Чего, думаю, этот мужик здесь ошивается? Наверное, отстал от своих корешей и зарабатывает себе деньжат на дорогу. По рукам видно, что он городской. Мне показалось, что у него ксивы нету, в том смысле, что он без документов. Конечно, я о нем никому не скажу, если вы, конечно, обо мне тоже вовремя промолчите. Зачем нам ссориться? Люди должны друг дружке помогать.

– Ну-ну. Не попадайся только больше мне на глаза, а то снова попадешь в психушку. Ты же у нас уже дважды лечился, правда? Можешь в третий раз попасть и навсегда у нас остаться как памятник самому себе.

– Ну что вы так разволновались, доктор? Давайте разойдемся по-хорошему.