Израиль в Москве: повесть - Ефим Лехт Страница 11

Новое утро было седым. Кое-где лежал неуверенный снег, похожий на дешевую халву. Марта сказал: «У бедя дазборг». Кажется, у нее начинается насморк.

Завтракать решили в своем «Generation П». Андрей уехал в офис. Позавтракает в обед. Он попросил Ивана прокатить Изю с Мартой по их любимым местам, а потом отвезти в Текстильщики. Очередной визит. К друзьям детства Бурдянским, Гале и Гене, которых Изя давно уже окрестил «галогенами». Копирайт его.

— Я извиняюсь, вашего папу Абрамом звали. Я где-то прочитал, что Авраам — отец народов.

— И религий, Ваня.

— Знаем, знаем. Абрам родил Исаака, Исаак родил Якова и еще много народа всякого.

Сегодня на кофте Ивана Денисовича слоган «У нас особый Путин». Молодец, держит имидж патриота. На завтрак Иван попросил простодушную глазунью с брутальной одесской колбасой.

С ловкостью хирурга он вырезает из яичницы глаз и, сопя, бережно отправляет его в чрезмерно распахнутую пасть, уже косясь на мясную нарезку.

— А вы что кушать будете?

— Видите ли, Ваня, — ласково начинает Израиль, — я бы заказал порцию тестостерона, но ограничусь кукурузными хлопьями.

— А ты, Боб? — Иван называет Бориса Бобом. Хотя Боб — это Роберт.

— Я? У меня как у Блока: борщ, курица, салат, котлета, — резвится Боря.

Асмик принесла бананы.

— Какая телка, молоко с кровью, — мурлычет Иван, — какие бедрышки, какой лобок.

— Ох ты, гой еси, — вздыхает Боря. Иван не возражает.

Марта так ничего и не съела, кроме банана.

— А вы, Марта Семеновна, на диете? Это меняет тело, — дурачится Иван. Поев, он развеселился, стал рассказывать еврейские анекдоты. Утомительно картавя и распевая, якобы в стиле еврейского местечка.

— Вы не находите, что у банана лучшая в мире упаковка? — перебил Израиль. Если не можешь сменить собеседника, смени тему.

— Боря, давай по чесноку, евреи же чеснок любят, — не унимается Иван, — он сейчас в пятизвездочной пещере в Гималаях. Или в Севилье, где фламинги танцуют фламенки.

— Будь реалистом, Ванечка, добивайся невозможного.

Иногда Левитан изъяснялся сложно, словарь его постоянно пополнялся: легитимно, когнитивно, пубертатно.

— Найдем, привезем. Ты азиатов ищешь?

— А где дивиденьги? Шоб да, так нет, — Ваня все еще находился в местечке.

— Это уже функция релевантности, — важничал Борис. — Истерично закричал петух-рингтон его телефона. — Чей день рождения? Димкин? Надо бы его хеппибёздануть.