Квантовая теория любви - Дэнни Шейнман Страница 11

Чарли облегченно вздохнул, чувствуя себя виноватым в том, что сам он жив-здоров.

— Слушай, Чарли, я никак не могу дозвониться до родителей. И еще надо известить маму Элени, а отсюда нет прямой связи. Позвони ей, пожалуйста. Скажи, пусть свяжется со мной.

— О… ну… Я не знаю, получится ли у меня, я ведь ее почти не знаю.

Сообщать такого рода вести Александрии — все равно что широко распахнуть дверь навстречу потопу: тебя захлестнет водопад горя, сметающий все на своем пути.

— Попробую связаться с твоими родителями, пусть они ей передадут.

Через десять минут Лео позвонил отец — Чарли все-таки поднял его с кровати. Отец был явно в шоке, голос его дрожал и был до странности тонким. Фрэнк — мягкий человек, в детстве и юности ему довелось немало пережить. Родители умерли, когда Фрэнку не исполнилось еще тринадцати, и его усыновила семья бедняков из Лидса. Спать ему приходилось на чердаке… Фрэнк не любит говорить о прошлом и давать волю чувствам. Порой в кино или в театре какая-нибудь мелочь вдруг заденет за живое — и большая часть жизни, прожитая в относительном благополучии, куда-то улетучится, годы юности так и встанут перед ним во всей своей невыразимой скорби, и на глаза навернутся слезы.

Вот и сейчас Фрэнка охватило привычное чувство сиротства и рыдания стиснули горло. Заветный уголок его души был отведен Элени — с самой их первой встречи, когда она горячо обняла его, словно родственника после долгой разлуки.

Фрэнк понимал, что сейчас творится с Лео, но не знал, как утешить сына. Так уж повелось. Фрэнк и всегда был молчалив и немногословен. С детства Лео знал, что делиться чувствами с отцом бессмысленно. Если что случится, отец просто беспомощно окаменеет, и только, и рассчитывать можно лишь на Еву — мать всегда вмешается и придет на выручку. Лео считал, что причина — тяжелые детство и юность отца, хотя мало что знал про то время. Этот холодок между ними был всегда — и ничего здесь не менялось.

— Папа, я хочу вернуться вместе с Элени. Как можно быстрее. Мне нужна твоя помощь. Расписание авиарейсов, организация похорон… Но прежде всего мне надо переговорить с Александрией.

— Так она еще ничего не знает?

— Отсюда в Грецию невозможно позвонить — не понимаю почему. Элени звонила с центрального переговорного пункта. Можешь связаться с Александрией и попросить ее позвонить мне в гостиницу?

Молчание. Слышно, как отец сморкается.

— Не знаю. — Голос у Фрэнка снова делается высокий — как всегда, когда он старается сдержать слезы. — Может, лучше тебе самому сказать ей?

Ну никто не желает связываться. Само имя «Александрия» наводит на всех страх, и на отца — в первую очередь.

— Прошу тебя, папа.

Фрэнк вздыхает.

— Хорошо, жди у телефона. Я… я разбужу Еву и попрошу ее.

Через несколько минут телефон зазвонил. Вздрогнув, Лео посмотрел на аппарат, помедлил и снял трубку. К уху ее можно было не подносить — голос Александрии заполнил всю комнату.

— Ты обещал мне не спускать с нее глаз. Ты обещал!

— От меня ничего не зависело…

— Лео, ты дал мне слово. Я знала: эта поездка добром не кончится. Ты должен был удержать ее. Почему ты ее не отговорил?

— Я же поехал с ней…

— И вот ее нет. Девочки моей. Не надо было мне расслабляться.

— Что?

— Я все время волновалась за нее. Думала о ней. И вот недели две как расслабилась. Даже молиться за нее перестала.

— Александрия, ты не виновата. И я не виноват. Несчастный случай. Автобусная авария.

— Мне надо было проявить твердость с самого начала. Не отпускать ее. Она бы на меня разозлилась, но по крайней мере была бы жива.

Не ее одну одолевали дурные предчувствия. С матерью Лео подробно обсуждал, что может случиться в поездке — вплоть до самых трагических вариантов; маскировал свои страхи под напускной самоуверенностью. Элени всю жизнь мечтала побывать в Латинской Америке. Она и без Лео отправилась бы сюда. А ведь опасения матери он в душе разделял и поехал с Элени лишь потому, что не смог бы вынести столь долгой разлуки. Будь его воля, Лео с куда большей охотой двинул бы на восток, в Таиланд или в Индонезию.

— Почему Бог забирает таких молодых? — рыдала Александрия. — Она была такая хорошая девочка. За что? Не понимаю.

— Не знаю. Наверное, Бог тут ни при чем. Смерть человека не имеет к нему отношения. Если это Божья воля, то как можно в него верить? Поклоняться жестокому убийце?

Александрия замолкла. Надолго. Наверное, эта мысль поразила ее своей циничной логикой.

— Привези ее ко мне, Лео, — наконец произнесла она почти спокойным тоном. — Я похороню ее на Китосе. Здесь она будет под моим присмотром.

Измученный Лео вернулся в больницу, в знакомую уже палату. Колено ныло все сильнее. На одной ноге Лео допрыгал до койки. Впереди ждала бессонная ночь, имя которой вечность. Бесконечные часы он будет разглядывать трещину на потолке, пока она не расплывется, не разъедется в стороны и сама необозримая Вселенная не рухнет на него.

Память — как идущая по следу собака, даже целая свора собак. Понюхали слово «автобус» — и за дело.

Только след, похоже, ложный. Иначе почему ищейки приносят только обмусоленные огрызки воспоминаний совсем о другой поездке?

Они с Элени — в Эсмеральдасе, на северном побережье Эквадора. Оторванность городка от окружающего мира — его главный козырь. Здесь совсем нет автомобильных дорог, добраться можно только на лодке через кишащую москитами заболоченную низину. Или по старой узкоколейке, спускающейся по склону на плантации из Ибарры, что стоит на высокогорном плато. Считается, что поезд курсирует раз в три дня, но на самом деле никакого расписания нет. На рассвете в Эсмеральдасе у станции собирается толпа и ждет час-полтора. Если поезд приходит, весть об этом разносится по городку в считанные минуты и народу сбегается тьма. Но сидячие места достанутся только тем, кто заранее занял очередь. Остальным же предстоит сражаться за то, чтобы хоть проникнуть в вагон.

Несколько дней провели Лео и Элени в этом очаровательном тишайшем городке, где электричество отключалось в восемь вечера, машин не водилось вовсе и за несколько кварталов слышно было, о чем говорят люди. На обратном пути им повезло: поезд волшебным образом появился, как только они пришли поутру на станцию, и им даже удалось сесть.

Они ехали уже около часа и поднялись, наверное, на тысячу метров, когда вдруг все пассажиры подхватили багаж и высунулись из окон и дверей. Поезд замедлил ход, но и не подумал остановиться.

— Что происходит? — полюбопытствовал Лео.

— Понятия не имею, — ответила Элени. — Только, похоже, надо делать как все.

Лео просунул голову в окно и прокричал соседу: