Ночной поезд - Мартин Эмис Страница 11

Телефоны в это время молчат. Ночная смена расходится по домам, утренняя неспешно заступает на дежурство. Джонни Мак читает «Пентхауз». Кит Букер, чернокожий здоровяк, весь в жутких шрамах, с золотыми коронками на зубах, пытается настроить допотопный черно-белый телик, чтобы посмотреть трансляцию баскетбольного матча из Флориды. О'Бой одним пальцем тычет в клавиши пишущей машинки. Все наши ребята предупреждены. Полностью в курсе один Сильвера, а остальным лишь сказано, что Фолкнера нужно взять в оборот. Так что поддержки ему ждать неоткуда.

В 08.20 профессор отметился в бюро пропусков и поднялся на четырнадцатый этаж. Я наблюдаю, как он с потемневшим лицом выходит из лифта: в правой руке портфель, в левой – розовый квадратик пропуска. От мокрого снега и дождя его фетровая шляпа совершенно потеряла форму, поля обвисли; от пальто поднимается легкий пар, хорошо заметный под лампами дневного света. Ступает осторожно, широко расставляя ноги; стоптанные туфли хлябают.

Заметив меня, он говорит:

– Если не ошибаюсь, вы – Майк. Доброе утро.

А я ему в ответ:

– Вы опоздали.

Джонни Мак цинично ухмыляется, детектив Букер со смаком чавкает резинкой, а я веду Трейдера в «обезьянник». Там молча указываю на стул и, выходя, запираю за собой дверь. Трейдеру предоставляется уникальная возможность побеседовать с Джеки Зи о проблемах философии. Через полчаса я возвращаюсь. По моему знаку Трейдер поднимается со стула. Веду его мимо лифта обратно в отдел.

В этот момент, согласно нашей договоренности, из-за двери с надписью «Преступления на половой почве» вразвалочку появляется Сильвера и обращается ко мне: ну как, Майк, что там у нас?

Отвечаю: шлюху, что отсасывала за десять баксов, зарезали на автостоянке. Доставили киллера – Джеки Зи. Ну и еще вот этот.

Сильвера измеряет его взглядом и спрашивает: помощь нужна?

Да нет, говорю, сама управлюсь. Мне и вправду не нужна никакая помощь. От Сильверы больше ничего не требуется. Мы не станем ломать комедию с двумя полицейскими – добрым и злым. Это чушь собачья. Сериал «Гавайи пять-ноль» смотрели все, причем не по одному разу, но это не главное. Просто постановление Эскобедо, принятое тридцать лет назад, связало нас по рукам и ногам. То ли дело было в прежние времена: каждые десять минут допрос прерывался появлением плохого полицейского, который входил в кабинет и молча бил подозреваемого по голове телефонной книгой. Но у меня есть свои приемы. Я обхожусь без посторонней помощи.

Веду Трейдера Фолкнера в кабинет для допросов, лишь на мгновение задержавшись, чтобы прихватить висящий на гвоздике ключ.

* * *

Возможно, я немного перегибаю палку, оставляя его под замком в полном одиночестве на два с половиной часа. Правда, я предупредила, что можно стучать в дверь, если что-нибудь понадобится. Однако он и бровью не повел.

Каждые двадцать минут подхожу к одностороннему окошку – изнутри оно выглядит, как помутневшее, исцарапанное зеркало. Но вижу только человека лет тридцати пяти с кожаными заплатками на локтях.

Аксиома:

Оставшись в кабинете для допросов, некоторые начинают вести себя так, словно их вот-вот, максимум секунд через пять, стошнит. Такое состояние может длиться часами. Подозреваемый отчаянно потеет. Судорожно глотает воздух. Он не притворяется. Если неожиданно войти и направить ему в глаза яркий свет, то станет видно, что глаза у него круглые, красные, да вдобавок сетчатые, как у насекомого – словно разделенные ржавой проволокой на крошечные выпуклые квадратики.

Это означает, что человек невиновен.

Виновные засыпают. Особенно ветераны-рецидивисты. Им уже известно, что по правилам игры это мертвое время. Они оттаскивают стул в угол и задают храпака. Вырубаются.

Трейдер не спал. Не корчился, не глотал воздух, не рвал на себе волосы. Он работал. Выложил на стол, рядом с пепельницей, стопку машинописных листов, ссутулился под сорокаваттной лампой и начал трудиться над каким-то текстом: щурясь сквозь поблескивающие очки, вносил исправления шариковой ручкой. Так прошел час, потом другой.

Вхожу, запираю за собой дверь. От этого под столом автоматически включается замаскированный магнитофон. У меня такое ощущение, будто в комнате нас трое: я чувствую незримое присутствие полковника Тома. Трейдер взирает на меня с равнодушным спокойствием. Бросаю ему через стол папку с увеличенной фотографией Дженнифер на обложке. Рядом кладу лист с объяснением прав подозреваемого. Приступаю.

Итак, Трейдер. Задам вам несколько предварительных вопросов. Возражений нет?

Пока нет.

Сколько лет вы с Дженнифер были вместе?

Теперь он заставляет меня ждать. Снимает очки, встречается со мной взглядом. Потом отворачивается. Медленно ощеривает верхние зубы. Отвечает через силу, будто страдает косноязычием. Но косноязычие здесь ни при чем.

Почти десять лет.

Как вы познакомились?

В университете.

Разница в возрасте у вас была какая? Семь лет?

Она училась на втором курсе, а я писал докторскую.

Вы у нее преподавали? Она была вашей студенткой?

Нет. Она занималась физикой и математикой, а я – философией.

Попрошу об этом подробнее. Вы занимаетесь философскими проблемами естествознания, верно?

В настоящее время – да. Но прежде занимался лингвистикой.

Лингвистикой? Философскими проблемами языкознания?

Совершенно верно. Точнее, семантикой условных конструкций. Меня интересовали различия между «если» и «если бы».

А теперь что вас интересует, друг мой?

…Множественность миров.

В каком смысле? Другие планеты?

Множественность миров, множественность форм сознания. Интерпретация относительных состояний. То, что в обиходе называют «параллельными вселенными», детектив.

Иногда я становлюсь похожа на обиженного ребенка, который едва сдерживается, чтобы не расплакаться. Так и сейчас. Мне, как ребенку, трудно переносить снисхождение, но из гордости не подаю вида. Здесь идет скорее противодействие, чем жалость к себе. Когда я чего-то не понимаю, то сразу начинаю злиться. Говорю, сжав зубы: нет, от меня так легко не отделаешься. Хотя на самом-то деле именно так от человека и отделываются. Остается только смириться.

Значит, познакомились не на почве науки. А каким же образом?

…На университетском мероприятии.

Когда стали жить вместе?

Когда она закончила учебу. Года через полтора.

Как можете охарактеризовать ваши отношения?

Трейдер на некоторое время замолкает. Я прикуриваю новую сигарету от окурка старой. Как обычно, делаю это с умыслом – чтобы превратить кабинет в газовую камеру. Убийцы, бандиты, проститутки – те, как правило, не возражают (хотя бывают и сюрпризы). Мне показалось, у профессора философии порог чувствительности должен быть пониже. Полная пепельница – это подчас единственно доступный метод давления. Окурком по придуркам, как мы говорим. Один вид переполненной пепельницы вызывает приступ удушья.