Заколдованный участок - Алексей Слаповский Страница 11

– Проспался?

– Не проспался, а проснулся! – поправил Мурзин. – Откуда ты в такую рань? И что тут делаешь?

– Опись составляю. Пора нам официально развестись. Мне адвокат посоветовал: составить опись совместно нажитого имущества. Включая дом. А то, я слышала, у вас тут такие дела, что всё будут распродавать. Продашь дом втихомолку, и не увижу от тебя ни копейки.

– Очень приятно! – сел Мурзин на постели. – Говоришь: совместно нажитое? А напомни мне, когда ты от меня сбежала?

– Не сбежала, а уехала!

– Хорошо. Уехала. Бегом. Четыре года прошло! А за четыре года тут много чего появилось. Диван, между прочим, новый и... – Мурзин пошарил глазами по комнате и вернулся глазами к дивану. – Совсем новый диван, сам купил... И... Отличный диван, очень дорогой, между прочим! И много еще чего. И крышу я у дома перекрывал. Что получается? Получается – мы вместе не жили целых четыре года, а ты хочешь половину всего отхапать? Не выйдет, родная моя!

Вера ответила спокойно, будучи готовой к этому разговору:

– И про это мне адвокат объяснил. Говорит, главное, что официально были зарегистрированы.

– Не беспокойся, законы знаем! У меня друг в городе с женой делился, они там вообще не женаты были, но фактически жили вместе! И это главное – фактически! А мы фактически не жили!

Вера даже не слушала эти глупости. Она спросила:

– Скажи лучше, куда ты швейную машинку дел?

– Какую машинку? Ты имей совесть, ее у нас никогда и не было!

– Разве? Ну, неважно, – сказала Вера, видимо, припомнив, что машинка была где-то в другом эпизоде ее жизни. И продолжила опись:

– Иконы в деревянных рамках – три. Шифоньер для белья – ты когда дверку побил? – один.

– И дом тоже делить будем? – спросил Мурзин.

– Естественно! – сказала Вера резонным и грамотным голосом, которому обучилась в городе.

– Как?

– Или продаем и деньги делим. Или я продаю свою половину. Или ты выплачиваешь стоимость.

– Согласен.

– На что?

– На стоимость.

– И когда?

– В течение месяца! – пообещал Мурзин.

Веру это не устроило.

– Нет уж, не пойдет! Неделя – максимум. И пока денег не получу, не уеду, понял? А заодно посмотрю на эту нашу ненаглядную, у которой ты подживался!

– Она-то при чем? И кого ты вообще имеешь в виду? – спохватился Мурзин.

Вера не ответила. На глазах ее показались неожиданные слезы. Она поискала, чем вытереть глаза, вырвала листок из блокнота, промокнула.

– Между прочим, – гордо сказал Мурзин, – имей к сведению: сколько я уже без тебя тут живу – и ни одна женщина вот в эту дверь не вошла!

Он ткнул пальцем в дверь, и надо же было тому случиться, что дверь именно в эту секунду открылась! И вошла Клавдия-Анжела, которая устала ждать Мурзина и пришла узнать, в чем задержка.

Она увидела растерянного Мурзина. Она посмотрела на Веру. И сказала:

– Вот, хожу по селу, со всеми прощаюсь. Уезжаю я. Насовсем. До свиданья, Александр Семенович. До свиданья, Вера. А ты приехала, я вижу?

– Я приехала, – сказала Вера со значением. И даже с несколькими значениями. Но Клавдии-Анжеле некогда было в них разбираться.

– Ну, пойду, – сказала она. – У Сурикова машину надо взять... Прощайте.

Мурзин весь выпрямился. Он весь напрягся. Он явно собрался сказать что-то решительное. Две женщины смотрели на него и ждали. И Мурзин сказал, обмякая и опуская плечи:

– Ну... До свидания... Может, заеду как-нибудь... Туда, к осени... Дела...

И дверь за Клавдией-Анжелой закрылась тихо и медленно, будто была очень тяжелой.

Клавдия-Анжела опять пошла к Нестерову.

20

Клавдия-Анжела опять пошла к Нестерову.

И опять ей пришлось разбудить его.

– Доброе утро! Извините, что так рано. Решила я – продаю дом. Только давайте прямо сейчас оформим.

Нестеров сел на постели, протер глаза, потрогал голову.

– Часто вы решения меняете... Хорошо, я готов... Мне сказали, можно оформить сначала денежную сторону, а потом...

– Как хотите.

Нестеров достал папку с готовыми бланками договоров, дал Клавдии-Анжеле ознакомиться, вписал сумму.

Она подписала, не вникая.

Он дал ей деньги.

Она взяла, не считая.

Нестеров видел, что женщина почему-то не очень рада удачному завершению сделки, но причин и подробностей, конечно, знать не мог.

После ее ухода он лег, чтобы еще немного подремать. Не получилось – за ним пришел Андрей Ильич.

Они хотели обойти стороной администрацию, где с утра толпился народ, однако их заметили.

– Андрей Ильич, в чем дело? – крикнул Микишин. – Говорят, Льва Ильича на скорой увезли, а никакой скорой никто не видел!

Андрей Ильич, не приближаясь, ответил издали:

– Очень умный ты, Николай Иваныч! Она же ночью приезжала!

Встрял Савичев:

– Я всю ночь не спал, а я у выезда живу, ничего не видел. Из-за вас не спал, между прочим! – обвинил он Нестерова.

– Почему?

– Потому! Потому что вы мне внушили выпить, а я по всему селу найти не мог. Вот и мучился!

– Ну этого я вам точно не внушал!

– Андрей Ильич, хватит тень наводить, выдавайте деньги! – крикнул кто-то из женщин. – У нас дети, между прочим!

– Все выдадим, не беспокойтесь! – заверил Андрей Ильич. – Как раз собираюсь съездить к брату и взять ведомости! Так что расходитесь – и работать!

И он торопливо удалился с Нестеровым.

21

Он торопливо удалился с Нестеровым, а Куропатов заметил:

– Говорит – в город съездить, а сам куда-то...

– К клубу! – ответил ему Савичев. – Они всю ночь туда шастают, я всю ночь не спал, видел. Потому что он мне внушил...

Савичева закричала на него:

– Хватит позориться, сам ты себе внушил, чуть не с детства!

– Не надо врать, – спокойно опроверг Савичев. – В детстве я даже пива не пил!

И тут Мурзин, нашедший повод удалиться от семейных и любовных неприятностей, ибо зарплата – дело святое, задал странный вопрос:

– Слушайте, а Лев Ильич после сеанса выходил вообще? Его кто-нибудь видел?

Никто не ответил.

– Ясно... – раздумчиво произнес Мурзин.

– Что вам ясно, ваше электричество?