Заколдованный участок - Алексей Слаповский Страница 10

– С таким! Чтобы он на Клавдию-Анжелу воздействовал! Или ты не знаешь?

– Ничего я с ним не договаривался! – отрицал Мурзин.

Куропатов кивал, готовый подтвердить слова друга. Это Володьку смутило.

– А кто тогда?

– Да в чем дело-то? – не мог понять Мурзин. – Что происходит вообще?

– Уезжает она!

– Кто? Куда?

– В райцентр, насовсем.

– Кто тебе сказал?

– Она и сказала. Только что. Ладно. Я думал, тебе известно. Тогда живи. Нет, я чувствую, это всё-таки экстрасенс, гад, ее заколдовал! Он на всех подействовал, вы еще почувствуете! У меня и то с утра голова болит, а сроду не болела! Все теперь психами станут!

Он печально удалился, а Куропатов, глядя ему вслед, рассудил:

– Володька прав. Экстрасенс же в обморок упал. То есть недоработал. А ты представляешь, если, например, хирург начинает резать... ну то есть операцию делать. И недорежет, бросит и зашьет. Это что в организме начнется, представляешь?

Мурзина эта тема не заинтересовала. Он поспешил не очень ровными, но решительными шагами к дому Клавдии-Анжелы.

17

Мурзин поспешил не очень ровными, но решительными шагами к дому Клавдии-Анжелы, а Нестеров уже был там.

– Ну как, Клавдия Васильевна? Продаете дом?

– Продаю, – решительно сказала Клавдия-Анжела.

– Ну и хорошо, – у Нестерова даже не было сил радоваться. – Завтра с утра оформим.

И Нестеров побрел к медпункту – спать.

Тут же явился Мурзин, который дожидался, пока Нестеров уйдет. Он вовсе не боялся психологического воздействия, ему просто не нужен был третий человек при разговоре.

– Что это у тебя за дела с экстрасенсом? – спросил он.

– Ничего особенного.

– Ясно. А говорят, ты... Ну, будто бы... В общем, решила...

– Правильно говорят. И дом продаю.

– И в чем причина?

– А что меня тут держит? Дочь надо учить... и вообще.

Мурзин наконец нащупал настоящую нить разговора.

– Как-то странно с твоей стороны! Ничего не держит! А я думал, наметились отношения!

– Это какие? Раз в три месяца ты ко мне приходишь пьяный, намеки какие-то делаешь. Что дальше?

– Ну, не раз в три месяца! – обиделся Мурзин. – На прошлой неделе заходил! И... Я готов не только намеки. Готов прямо!

– Ты три года уже готов, – сказала Клавдия-Анжела. – А сам с женой никак не разведешься.

– Завтра же! – пообещал Мурзин. – Прямо завтра же еду в город и всё решу! Ты только не уезжай. Как же это? Нет, так нельзя! Я уже... Как тебе сказать... Я без тебя... Ну, понимаешь... Завтра же, будь спокойна!

– Ну, завтра и поговорим...

Мурзин кивнул и хотел было уйти. Но он чувствовал, что Клавдия-Анжела не вполне верит его решительности, что нужно сказать что-то более определенное. И он сказал:

– С утра возьму машину и перевезу тебя к себе. Готовься, собирай вещи! И всё. А развод оформить – пустяки!

– Это ты сейчас говоришь, – сказала Клавдия-Анжела, отворачиваясь и пряча улыбку.

– Собирай вещи! – с мужской повелительностью распорядился Мурзин. Но уточнил: – Утром. Я бы и сейчас мог, но не хочу, чтобы думали, что в ночь, тайком.

– И я не хочу.

– Тогда с утра – будь готова!

И ушел протрезвевшим шагом – будто не к себе домой шел, а уже направился в неизвестное, но чудесное будущее.

А Клавдия-Анжела бегом побежала в медпункт к Нестерову.

18

Она побежала в медпункт к Нестерову, а Нестеров уже улегся спать.

Она вошла, постояла над ним. Очень уж хотелось ей хоть кому-то сообщить о переменах в жизни. Поэтому сначала дотронулась до плеча Нестерова, а потом и потолкала легонько.

– А? Что? – очнулся Нестеров.

– Извините. Я чтобы вы до завтра не надеялись. Не продаю я дом. Остаюсь вообще.

– Почему? Я готов хорошие деньги...

– Обстоятельства изменились. Извините...

И Клавдия-Анжела побежала назад – навстречу своим изменившимся обстоятельствам. Ночь коротка, надо успеть к утру собраться, чтобы не держать Мурзина, когда он приедет.

Вадик (пришла его очередь) сидит в зале, караулит Льва Ильича. Ему кажется, что здесь не так страшно, как за кулисами. Но через некоторое время понимает: нет, здесь еще страшнее. Все время мерещится, будто за кулисами что-то шевелится.

– Умный человек, а боюсь... – пробормотал Вадик. – Нет, там лучше...

Он перешел за кулисы. Сел там, глядя на закутанную фигуру. Вскоре ему почудилось, что он ощущает на себе взгляд Льва Ильича – сквозь покры-вало.

Вадик осторожно подошел, приподнял скатерть до уровня лица Льва Ильича и остолбенел: глаза у того были действительно открыты.

– Лев Ильич, вы бы закрыли глаза, – попросил Вадик. – Спать пора. И жутко как-то, вы извините...

Лев Ильич медленно закрыл глаза. Вадик хотел опустить скатерть, глаза тут же открылись.

– Ладно, ладно... Если вам так удобнее...

Вадик откинул скатерть, Лев Ильич закрыл глаза.

Вадик сел и, чтобы подбодрить себя, начал разговаривать со спящим.

– А экстрасенс, Лев Ильич, плохой оказался. И, между прочим, Нина говорит, что он на нее смотрел... Ну, не как врач, понимаете? А это недопустимо. Это называется – нарушение врачебной этики. Между прочим, у меня тоже есть способности. – Бодрясь, Вадик встал перед Львом Ильичем. – Вы всё слышите и запоминаете! Когда вы очнетесь, вы захотите дать персональную стипендию от Анисовки мне и Нине Стасовой. А пока повысите мне зарплату в три раза, а ей выделите отдельный дом, у нас их всё равно полно пустых.

Брови Льва Ильича грозно нахмурились, глаза приоткрылись. Вадик испугался:

– Ладно, ладно... Я шучу...

Меж тем уже светало.

19

Уже светало. Клавдия-Анжела не ложилась: выносила из дома узлы, чтобы не медлить, когда подъедет Мурзин.

Но Мурзин после вчерашнего, конечно, еще спал.

Ему приснилось, будто бывшая жена Вера ходит по комнате и что-то бормочет. Он хотел ее одернуть, чтобы не мешала спать, и тут обнаружил, что глаза его открыты и он, оказывается, не спит, а видит подлинную жену, которая ходит полновесными шагами по дому и ходит странно: с блокнотом и ручкой, словно учетчица.

– Ты как тут? – спросил Мурзин поневоле хрипло, потому что еще не откашлялся после сна.

Вера откликнулась деловито и буднично, будто вчера виделись: