Лето, в котором тебя любят - Игорь Гуревич Страница 10

И она согласилась на путешествие. Для родителей была сочинена легенда о поездке с девочками с работы на выходные к одной подружке в село на Десне. Комсомольский билет был оставлен дома – и совесть чиста.

Все было приготовлено профессионально. Петр не первый раз ездил на моторной лодке на острова на Десну. Правда, делал это исключительно с двоюродными братьями, но с 14 лет и каждый год. И не было в водном походе для него никаких секретов.

В общем, к лодке прилагалась палатка, спальники, одеяла, всякие походно-кухонные принадлежности, паяльная лампа чай кипятить, рыболовные снасти и пр., и пр. Все это Петр выпросил у старшего из двоюродных.

– Возьмешь пса, пусть прогуляется, – и брат кивнул на сеттера, который уже вертелся у ног, яростно махал хвостом и повизгивал от предчувствия свободы.

– Да ты чего? Я же не один буду.

– Значит, так: или с псом на лодке, или вплавь с любимой.

– На лодке.

– То-то. Да, я тебе еще ружьишко дам и пяток патронов. Не дури, но на острове постреляй для виду. Пусть пес разомнется. Мне до охоты не добраться этой осенью, а ему надо.

– А куда мне с птицей потом?

– Дурак! Какая птица? У тебя даже разрешения нет. Так постреляй. Пес стойку сделает на ближнюю птицу. Ты пальнешь. У Тарзана хоть чувство исполненного долга останется.

На том и порешили. И вот со всеми принадлежностями и провизией, с собакой и ружьем в нагрузку, в моторной лодке у причала тихим погожим сентябрьским днем ждал Петр свою возлюбленную.

Впереди были три дня на деснянских заброшенных островах. Но прежде чем до них добраться, влюбленным предстояло отшлюзоваться – пройти шлюзы – из Днепра в Киевское водохранилище, прозванное в народе Киевским морем. Где – то на дне этого грандиозного детища эпохи советского глобализма были похоронены десятки украинских сел. Море по берегам заболачивалось, мелело. Но без него жизнь Киева уже была не мыслима.

Впрочем, Петр не вдавался ни до, ни после в подобные рассуждения. Шлюзы, море, любимая – кайф да и только!

Кайф, как положено, сломала сама любимая: к назначенному времени не просто опоздала, а настолько, что шлюзы закрыли на ночь. Ближайший подъем воды – в пять тридцать утра.

К приходу недотроги Петр был уже в состоянии глухой прострации и не покинул причал не столько из-за природного упрямства, сколько по причине отсутствия дома хозяина лодки, собаки и ружья. Он отбыл в краткосрочную командировку по дорожным делам в качестве прораба. Объявиться же со всеми причиндалами перед супругой брата Галиной, сухопарой и энергичной брюнеткой, было не просто смерти подобно, а подобно мучительному колесованию, четвертованию и вздергиванию на дыбе одновременно.

Сначала Галина бы взревела:

– Шо ж он, скотина, все хозяйство куды ни попадя скинул! – Потом: – Хто ж, така зараза, малому хлопцю пулялку дал? Ще и собаку?! Да шоб он издох, цей пес шелудивый, разом со своим хозяином! – И в заключение: – Гэ! А с кым це ты собрался? Га?! А маты знае? Га?!

Вот это «Га?!» у Галины получалось особенно смачно, за что брат за глаза называл ее гусыня…

Петруха образно представил себе в деталях столь содержательную беседу, которая стопроцентно завершилась бы звонком матери:

– Светочка, а ты знаешь, шо твой хлопчик собрался с ружОм и собакою в моторке моего урода ни ясно с кым у даль светлую?.

Конечным пунктом этого телеграфа стал бы отец.

– Паразит! – взревела бы мать. – Это ж дети твоего братца нашего мальчика с пути сбивают. Это ж из-за них он вместо того, чтобы пойти в институт, занимается лодками и блядками. Ты мне всю кровь выпил за двадцать пять лет, а теперь ребенка хочешь угробить?!

– Двадцать три, – поправил бы отец.

– Что двадцать три?

– …года кровь пью.

– Ах ты, паразит! Еще насмехаешься!

Крик, гвалт, там-тара-рам. Потом три дня лучше не появляться дома. Батя сгоряча и от безысходности и накостылять еще вполне может. Ну а мать жилы вытянет так, что взвоешь. И на хрена мать ему эту отсрочку от армии организовала? Все равно он никуда поступать не собирается. «Все, решено! Вот трахну Маринку – и служить. Хоть поживу как человек». От этих мыслей Петр прямо-таки взвыл на Маринкин образ:

– Где же ты, стерва?!

Как будто она была виновата в их родственной идиллии. В общем, не было в те годы мобильных телефонов. А у Петра не было выхода, кроме как дождаться Маринку. Она появилась через четыре часа от времени Икс.

– Где была?

– Так вышло. Мама где-то выяснила, когда автобус от станции отходит… И раньше уйти – только лишние вопросы.

– Какой автобус?

– Ну я же с девчонками вроде как в гости в село еду.

«Все врет!» – мрачно подумал Петруха и окончательно утвердился в мысли исполнить предначертанное во что бы то ни стало, сухо сказал:

– На шлюз опоздали. Ночуем в лодке, у причала. Завтра в пять тридцать – в море.

Марина неожиданно все приняла ласково и спокойно:

– Не сердись. Все будет, как скажешь.

Петруха незаметно улыбнулся. Отлегло.

– Есть будешь?

– Нет.

– Тогда вот спальник.

Он постелил спальник на дне лодки. Дал девушке одеяло.

– Спи. Завтра рано вставать, – нежность к ней заполнила грудь.

– А ты?

– А я покурю. Поем. Опять покурю. Все равно целоваться у причала не будем. Вон сторож так и крутится. Да и люди вокруг.

И правда: у причала стояла еще пара лодок с такими же – ждущими первого шлюза.

Марина благодарно погладила его по волосам, пожелала спокойной ночи.

Петр открыл первую банку «Завтрака туриста»: перловка и перетертое рыбье месиво из мяса, костей и потрохов.

– Хлопец, выпьешь? – окликнули его из темноты.

– Спасибочки. Нет охоты.

– Ну и зря. Второй раз не предлагаем.

Под утро оказалось, что и впрямь зря. Что уж там в этом завтраке этого «туриста» было – может, просроченный, а может, не надо было две консервных банки наворачивать – но так или иначе, но не сдобренный здоровой самогонкой продукт начал давать о себе знать все настойчивее и требовательнее. Короткая пробежка в гальюн причальный не спасла. В животе урчало и требовало выхода. Но уже было некогда.

Откладывать еще на время, пусть даже на два часа, и так затянувшийся старт к пацанскому счастью было больше невмоготу.

«Перетерплю, – решил Петр. – Проскочим шлюз, пролетим фарватером и в устье Десенки, а там – к ближнему островку пристанем. На все про все меньше часа, а то и минут сорок. Что ему, в первый раз, что ли, с моторкой управляться?»