Восход памяти - Ядвига Симанова Страница 41

В довольно просторной однушке Марианны хватило места разместить небольшое количество гостей. Правда, Константин с порога почувствовал некоторый дискомфорт, словно явился не на день рождения, а на собрание феминистского клуба. «Чтоб меня… Одни бабы!» – подумал он, но отступать было поздно – увесистый букет из английских роз лососево-розового оттенка, разбавленных зеленью эвкалипта, с замысловатой сердцевиной, специально оформленный у флориста, оттягивал руку. Но вскоре первоначальный мандраж уступил место любопытству – публика собралась немногочисленная, но колоритная. Отец Марианны, на общество которого рассчитывал Константин, свалился с гриппом, и потому приходилось довольствоваться компанией его супруги – матери Марианны, Людмилы Сергеевны, которая, к глубокому разочарованию, ничем не напоминала свою дочь. Невысокая, внушительных объемов женщина с выкрашенными в ярко-оранжевый цвет волосами заискивающе улыбалась одними губами, при этом глаза сохраняли жесткую стеклянную неподвижность. С первой же секунды она взялась опекать Константина: приняла его пальто, проводила в ванную комнату, где он смог помыть руки, не оставляя его ни на минуту, провела к столу, где и познакомился с остальными гостями.

Среди гостей была молоденькая бойкая девушка с цепким взглядом – Юля, маркетолог, помогавшая Марианне в продвижении ее бизнеса. Юля без умолку твердила о таланте Марианны, ее сильном характере, неповторимой харизме, трудолюбии и т. д. и т. п. К этим речам мамаша (так Константин мысленно называл Людмилу Сергеевну) не забывала присовокупить свои «пять копеек», напоминая о тяжелой судьбе дочки, несчастном случае и восхищаясь тем, как быстро она оправилась после произошедшей трагедии.

– Вы знаете, Константин, мы всего пару раз посетили ее в клинике. Почему, как вы думаете?

Константин тактично взял паузу, понимая, что отвечать было бы излишне.

– Никогда не угадаете! – продолжала мамаша, отхлебнув вина из бокала. – Она нас выгнала. Сказала, чтоб мы больше не приходили. Сама, все сама. Вот такая она у нас!

Марианна, с самого начала чувствуя неловкость, сгорбилась в своем кресле и, опустив голову, ковыряла вилкой содержимое тарелки, которое совсем все не убавлялось. Девушка, наблюдая, как празднование дня рождения превращается в этакую презентацию Марианны перед Константином, испытывала неимоверный стыд. Очевидно, она понимала, что Константин знал – по своему складу она не могла желать этой комедии, по крайней мере сознательно, но это мало утешало. Но если она, принужденно слушая дифирамбы Юли, молча перемешивала ингредиенты овощного салата, то, услыхав слова матери, точно проснулась и возмущенно выпалила:

– Мама, да что ты такое говоришь? Не было этого! Никого я не выгоняла!

– Ну как же! – с жаром принялась спорить мамаша, дожевывая кусок селедки. – Мы с отцом как раз собирались побеседовать с врачом о твоем позвоночнике, узнать, какие шансы, к чему готовиться, но ты вдруг как с цепи сорвалась, кричать стала, чтобы мы немедленно уходили, запретила нам о чем-либо расспрашивать доктора, дескать со всем разберешься сама.

Тут Константин понял, что пришел не зря – патология подтверждалась, сомнений не было, вот он, случай очередного провала в памяти. Его чутье ученого подсказывало, что это еще не все, вечер открытий только начинается, и чутье не обмануло.

– Не помню я такого, – с обидой в голосе произнесла Марианна, но, похоже, ее уверенность в безупречности собственной памяти куда-то исчезла, румянец проступил на ее щеках, и она вновь опустила голову.

И тут в игру вступил не менее сочный персонаж – давняя подруга детства Марианны, Галина. Мать-одиночка с двумя детьми, связанная по рукам и ногам каждодневными заботами, которые, как неопрятная дулька на ее голове, так же стягивали в небрежный, без толики вкуса, неизменно прочный пучок ее прошлое, настоящее и будущее, связывая неказистой лентой с вышитым на ней самой безысходностью девизом «Надо!». Несмотря на общую неустроенность, Галина не испытывала недостатка в поклонниках. По большей части к ней захаживали любители побренчать под гитару или пофилософствовать в обнимку с рюмкой на малогабаритной кухне с драными обоями, давно кричащими о необходимости ремонта. Все бы ничего, и не в обоях дело, ведь неплохие парни были – страстью искренней пылали и никакого камня за пазухой, вот только мир их, по мнению самой Галины, был до печали узок. Все они как один донельзя зацикливались на ней одной, или же она зацикливала их на себе, но как бы то ни было, по мере общения с возлюбленной музыка, песни, гитара, философские настроения – то, что привлекало Галину на первых порах, уходило на задний план, оставляя на лицевой стороне лишь рюмку и неприбранную кухню с грязными обоями. Серость непроглядная и нескончаемая, ее и так хватало в жизни, и Галина без сожаления освобождалась от наскучивших отношений, как от пустых бутылок, скопившихся под столом. К несчастью, ее не посещала мысль о том, что неплохо бы сперва сменить обои, вымести сор из углов опостылевшей кухни, поднять запыленные жалюзи и позволить солнечному свету наполнить дом, жизнь, ее, Галины, пространство. И пока солнце за горой немытой посуды не разглядело Галину, та продолжала менять мужчин, что грязными подошвами прохаживались по ее судьбе, оставляя маркие следы на тоскующем в ожидании просветления сердце. Неутолимая жажда любви, света, волшебства, что стоит за гранью унылой обыденности, привела ее в эзотерику. Магические обряды, почерпнутые из интернет-источников, стали непременным атрибутом ее жизни. И те, кто смел критиковать ее странные интересы, убеждая, что практической пользы в увлеченности сетевыми мистериями ни на грош, дружно отправлялись туда, куда Галина, не стесняясь в выражениях, их посылала. Не за результатом гналась Галина, нет! Ее пленяла атмосфера всевластия духа, что поднимала ее над мирскими заботами, окрыляла, возносила к самим звездам и много выше – за пределы стратосферы, где гнусный пучок не стягивает и не довлеют кандалы, выкованные на наковальне под девизом «Надо!».

Такая энергичная и занятная, с какой стороны ни посмотри, девушка сидела за столом в непривычном молчании – вероятно, тому причиной послужили переживания очередного расставания или рюмочка, которую она хватила на ночь, была все-таки лишней, – словом, она сидела отрешенно и задумчиво, налегая на вино. Краем уха услыхав спор Марианны с матерью, она как будто передернула переключатель внимания и резко включилась в беседу.

– Точно! – выкрикнула она, отставляя в сторону бокал и облокачиваясь на стол. – Помню, как ты чуть было не свела меня с ума, втолковывая, будто я направила тебя к какой-то старухе в дремучий лес, где ты заблудилась, чуть не отморозив себе все и везде!

Марианна окинула подругу недобрым взглядом:

– Галь, не надо, а? Лучше не будем об этом вспоминать. Сделай одолжение – помолчи!

Константин напрягся, стараясь не упустить ни слова, но переключатель внимания Галины в тот день, как нарочно, отплясывал чечетку, и она, моментально съехав с неприятной для подруги темы, предложила для обсуждения другую:

– Вот вы, Костя, кажется, психиатр или вроде того… Вы, как никто другой, должны понимать, что к чему в человеческих взаимоотношениях. Скажите, только честно, без утайки: почему вы одиноки? Ведь это так, я не ошибаюсь? – Галя кокетливо усмехнулась, тряхнув головой – из дульки выбилась очередная прядь.