Дедушкины сказки - Михаил Максимов Страница 26

Одинокая, брела она по улицам большого города. Тысячи окон смотрели на нее своими электрическими глазами и, словно в насмешку, через открытые форточки посылали в след гром разноязыких песен. Идти становилось все трудней и трудней. Она изредка останавливалась, переводила дух. Когда силы её совсем покинули, робко постучалась в одну массивную дверь.

Открыли ее не сразу.

– Вам кого? – спросил недовольный голос.

– Я – Песня, – ответила она тихо.

– Ну и что?

– Впустите меня.

– А зачем?

– Я должна звучать, в этом моя жизнь.

– Послушай, голубушка, мне нет дела до твоей жизни, моя голова трещит от проблем, которые сложились по заводу, которым я руковожу. Понимаешь, руковожу!

Дверь захлопнулась.

Собравшись с силами, она побрела дальше.

Перед большим домом, на стенах которого висело много афиш, фонари горели особенно ярко. Молодые люди с музыкальными инструментами группами и по одному подбегали ко входу и исчезали в нем.

Песня немного постояла, подумала, а потом направилась к дверям.

– А вы куда? – остановил ее важный господин.

– Я Песня, хочу попасть во дворец.

– Ишь, чего надумала? Да ты понимаешь, какие знаменитости будут сегодня выступать?

– Я не знаю, что такое знаменитости.

– Вот что, голубушка, убирайся по-хорошему, тут тебе делать абсолютно нечего.

– У меня нет сил.

– А мне какое дело? Если каждую оборванку пускать в приличные места, своей головы лишишься.

Он бесцеремонно схватил ее за шиворот и выбросил на улицу. Придерживаясь за прутья ограды, побрела дальше. Смотрит, на скамейке сидят парень и девушка. Робко подошла.

– Простите, я Песня, не можете выслушать меня? Парень рассмеялся.

– Убирайся прочь, не видишь, что мешаешь нам?

Он небрежно бросил окурок сигареты в ее сторону. Девушка громко захохотала.

Мелкий дождик посыпался из туч, стало прохладней. Песня попробовала хоть как-то закрутиться в свои жалкие одежки, но они мало уже чем помогали. Из глаз покатились крупные слезы.

С трудом добрела до железного ящика, забралась в него и закрыла крышку.

Дождь не мочил, но противный запах сжимал горло. Откуда было знать, что это пристанище оказалось обычным местом для сбора мусора?

К ящику подошли люди.

– Давай, Петя, откупоривай, – послышался сиплый голос. До ее слуха донеслось бульканье жидкости и звон стаканов.

– Поехали, – произнес сипловатый. Она несмело подняла крышку.

– Братцы, а тут кто-то есть!

Сильные руки вытащили ее наружу.

– Погляди, вроде на бабу похожа?

– Я Песня, – сказала тихо, а потом добавила, – Может, послушаете меня?

– Ты что, сдурела? Запой мы тут, скоро явится хмелеуборочная машина, лучше брысь подальше.

От полученного пинка она пролетела метров десять.

Плохо было в мусорном ящике, а на улице еще хуже. Только возвращаться назад было боязно, пришлось тащиться дальше.

Ей уже не хотелось, чтобы кто-то ее слушал. Жизнь оказалась такой нелепой и такой короткой. И зачем она была рождена? Зачем мучился при ее создании человек? Столько грусти, душевной теплоты вложил он в нее, для чего? Окна убогого домика на окраине города еле пробивали своим скупым светом ночную мглу. Она заглянула сквозь стекло внутрь.

Молодой еще мужчина сидел за столом, охватив голову руками. И от всей его позы повеяло чем-то тоскливым, непомерно грустным и печальным. Смотрела долго, но человек ни разу не пошевельнулся.

– А может, он умер? – подумала с сожалением.

Подошла к двери, тихонько толкнула. Дверь открылась, вошла в дом.

Мужчина вздрогнул и поднял голову.

– Ты кто, смерть? – спросил глухим голосом.

– Нет, я Песня, – ответила тихо.

– А я думал смерть, мне она сейчас больше подходит.

– Почему вы так говорите?

Он посмотрел на нее долгим, тяжелым взглядом.

– Я сейчас должен умереть, понимаешь, умереть?

– Мне тоже немного жить осталось.

– Почему?

– Я Песня, меня должны слушать, в этом моя жизнь.

– Выходит, ты никому не нужна?

– Выходит, не нужна.

– Вот и я никому не нужен.

Они замолчали.

– Послушай, – нарушила молчание Песня, – раз уж такой конец, дай мне прозвучать, пожалуйста.

– Не до песен мне, но так и быть, звучи, да побыстрее.

– Подожди, соберусь с силами.

Она немного отдышалась, привела себя в порядок.

Человек обхватил голову руками и опять застыл в своей скорбной позе.

И Песня зазвучала. Сначала несмело, робко, но с каждой минутой сила ее все прибывала и прибывала. И вот она уже заметалась по тесной комнате, словно вольная птица по железной клетке. Человек встрепенулся, поднял голову, застонал.

– Что же ты делаешь? – выдохнул он.

Песня смолкла.

– Ты же мне всю душу наизнанку вывернула, всю мою жизнь, всю боль выплеснула.

Он зарыдал, не стесняясь ее присутствия.

– Прозвучи еще раз, я тебя прошу, умоляю, слышишь? И она зазвучала вновь.

Утром человек вышел из домика и пошел к людям.

Прошло много лет. Мне как-то пришлось встретиться с ним. Все эти годы он ищет ту песню, которая вернула ему жизнь. Только след ее где-то затерялся. Видимо, сгинула она на наших шумных улицах? А может, бродит до сих пор и ищет свое пристанище? И как знать, вдруг посчастливиться кому-то из нас в самую трудную минуту встретиться с ней? Дай-то бог!