Мой папа – мальчик - Елена Ожич Страница 10

— Приходите к двум, — ответила регистратура. — Не забудьте карту.

Но ни с картой, ни без неё папе нашему официальная медицина не помогла.

На двери кабинета висела табличка «Доктор А. Б. Адова, терапевт. Надевайте бахилы! В поликлинике участились случаи воровства, не оставляйте вещи без присмотра».

— Ну и фамилия! — сказал папа. — Где вещи не оставляйте? В кабинете или здесь?

Выяснить это не удалось, так как доктор Адова зычно крикнула сквозь закрытую дверь:

— Следующий!

— Ну, я пошёл, — сказал папа. — Как ты думаешь, про жабу-рабу ей рассказывать?

— Даже не знаю. Вообще-то, врать врачам не рекомендуется…

— Ясно… — И папа шагнул за дверь.

Дверь за ним закрылась, а я приложил ухо к замочной скважине, чтобы быть в курсе событий.

Доктор Адова с недоумением посмотрела на вошедшего в её кабинет мальчишку.

— Молодой человек, не ошиблись ли вы адресом? — спросила она, моя руки с хозяйственным мылом. — Я вроде бы работаю в поликлинике для взрослых…

— А я взрослый, — сказал мальчишка, — вот, в документах посмотрите, — и положил ей на стол паспорт.

— Очень интересно, — процедила сквозь зубы доктор Адова и взяла паспорт. — Это твой папа?

— Нет, это я и есть, — сказал папа.

— Не морочь мне голову. Где ты это взял? Нашёл?

— Но это мой паспорт! — сказал папа упрямо.

— Ну-ну, — угрожающе произнесла доктор Адова, — у нас, что, паспорт в десять лет начали выдавать? Касторки бы тебе дать за такие дела! А ну вон отсюда!

— Но я правда болен! — закричал папа. — Может быть, я даже умру! Ещё вчера мне было тридцать восемь!

— Градусов? — уточнила Адова. — Высокая температура? Надо было скорую ещё вчера вызывать.

— Лет! Тридцать восемь лет! — крикнул папа. — Было мне!

— А сегодня что, десять? — спросила насмешливо Адова.

— Одиннадцать! Как сыну моему!

— Ах, у тебя и сын ещё есть? — усмехнулась докторша.

И папа начал что-то там лопотать, рассказывать ей про свои внезапные перемены, и иногда в его рассказе проскакивали и жаба, и раба.

Но доктор его слушала не очень внимательно, поглядывая то в паспорт, то на папу.

— Ну, предположим, — сузила глаза под очками доктор Адова, — ты говоришь правду…

— Да конечно же правду, ё-моё, — с облегчением вздохнул папа.

— …и ты действительно за один вечер помолодел на двадцать семь лет… Это интересная получается картина! — воскликнула доктор Адова, воссияв очками. — Вся медицина, вся мировая косметология бьются над тем, как решить проблему старения! А тут приходит какой-то мальчик и заявляет о том, что ещё вчера он был дяденькой! Мальчик! — Тут доктор Адова вышла из-за своего стола и стала на цыпочках подбираться к папе, протягивая руку со стетоскопом. — Дай-ка я тебя послушаю!

— Ну наконец-то, — обрадовался папа. — А я уж думаю, будут меня сегодня лечить или нет…

— Прекра-а-асно, — сказала доктор Адова, прислушиваясь к стуку папиного сердца. — Восхитительно! Тоны ровные, хрипов нет… не прослушивается… конечно, лучше бы ЭКГ… ну, разумеется, рентген… я всё это выпишу.

А теперь давление, — и доктор надела на папину руку манжету и начала качать воздух резиновой грушей, — вполне детское давление… Рот открой, зубы покажи, — скомандовала она, и папа послушно осклабился. — Пара кариесов, а в целом всё опять же по-детски. Вот что, Боря, — сказала подозрительно ласково доктор Адова. — Я тебе верю. Твою проблему действительно надо решать. Я сейчас тебе напишу направление в одну больницу, ты там полежишь недельки две… лучше три. Назначу витаминизацию и усиленное питание, может, и вырастешь до… до своих прежних размеров. Ты одевайся пока, я тут одному профессору позвоню. Чтобы тебя там встретили хорошо, в самую лучшую палату определили. Чтобы никто с расспросами не приставал, ты же у нас особенный мальчик! Особенный-преособенный, — неожиданно засюсюкала она.

Доктор Адова ушла за ширму и стала звонить какому-то доктору Смыслякову:

— Алло, профессор Смысляков? Здравствуйте, это Адова Адель. Вы спрашивали меня, когда я определюсь с темой диссертации. Так вот — я определилась! — докторша понизила голос и начала полушёпотом расписывать, какой необыкновенный мальчик пришёл к ней сегодня на приём. — Омоложение, революция, это шанс, международный патент, известность, конечно, ваше имя тоже будет стоять под этой работой, — говорила Адова в трубку. — Только вот надо будет запереть этого мальчика в палате, подключить его к разным приборам и разобраться, отчего же он так помолодел. Надо только взять ткани на анализ, — совсем уже перешла на шёпот доктор Адова.

Но ширма стояла совсем близко к двери, и я даже услышал, как доктор Адова очень тихо, сквозь зубы сказала:

— Мальчик ни о чём не догадывается. Подержите его там недельки три. Завтра у меня выходной, и я тоже подключусь к исследованиям…

Ну уж нет! Я своего папу на анализы не отдам! Я вихрем влетел в кабинет, схватил со стола папин паспорт, дёрнул папу за куртку и крикнул:

— Валим отсюда!

Доктор Адова, сообразив, что от неё убегает её диссертация, кинулась было нам наперерез, но я пропихнул папу вперёд, а сам кинулся ей под ноги, роняя ширму и железную рогатую вешалку. Падая, ширма перекрыла путь докторше, а вешалка разбила стеклянную дверку шкафчика, и на доктора Адову посыпались истории болезней её пациентов.

— Куда? — кричала докторша, отбиваясь от сшитых суровыми нитками толстых тетрадей, которые валились ей на голову. — Стоять! Немедленно вернитесь! Охрана! Задержать! Вернуть!

Но мы были уже на улице.

— Ты что? — сказал удивлённо папа. — Сходили, называется, в поликлинику! С ума сошёл?

— А то! — сказал я. — Был бы ты сейчас подопытным хомячком у доктора Адовой и профессора Смыслякова! Они из тебя хотели диссертацию сделать! Революцию в омоложении!

— Может, всё-таки стоило лечь в больницу? Ну, там витаминизация, усиленное питание… — спросил папа.

— Как ты думаешь, какие ткани они хотели взять у тебя на анализ? Может, вот эти? — Я схватил папу за свитер, и мы снова оказались с ним нос к носу.

— Ну ты, — высвободился папа, — ты тоже не наглей. Ну не пойду я в эту больницу, и дальше что? Ты вот знаешь, как меня обратно взрослым сделать?

Я отпустил папин свитер. Я не знал, как сделать папу взрослым. А кто знает? Может быть, экстрасенс знает?

— Может быть, экстрасенс знает? — спросил я у папы. — Ну, ты вчера говорил про какое-то магическое действие фольклора… Если тут действительно магия замешана, то, значит, нужно обратиться к специалисту по магии.