Подарок Сахары - Ирина Щеглова Страница 9

Несколько дней мы сидели в траве и наблюдали за красавицами, даже пытались поймать хоть одну, но бабочки оказались на удивление быстрыми. Кажется, вот сидит прямо перед носом, только руку протяни. Но стоило кому-нибудь из нас пошевелиться, как бабочка мгновенно взмывала с цветка, подрагивая в воздухе ослепительными крыльями. Они были похожи на маленьких птиц, размером примерно с мою ладонь.

Наша арабская подружка Фудзия научила нас управлять осликами. Они ходили по поселку и казались ничейными, но, на самом деле, они кому-то принадлежали. Осликов выпускали со двора, и они паслись, где вздумается.

Фудзия взбиралась на спину ослика и кричала «ирря!» или «ша!», она колотила его по бокам пятками, ослик катал ее по дороге за стеной и останавливался, когда она приказывала. Мы тоже оседлали ослика и попробовали разговаривать с ним по-арабски. У нас получилось!

По вечерам я вместе с родителями стала посещать занятия французского, которые вел наш переводчик, а днем пыталась применить полученные знания, разговаривая с Фудзией и Венсаном.

Мы были не против подружиться еще с кем-нибудь, но почему-то нам никак не удавалось.

После того, как Аленку и Жорика забросали камнями, нас предупредили, что в магазин или на рынок поодиночке лучше не ходить. Мол, открытые лица, руки, ноги европеек сильно смущают арабов. Пожилые стараются вести себя прилично, зато молодежь, особенно мальчишки, могут и нагрубить, и бросить камнем.

Но разве мою маму можно испугать! А сидеть сутками за забором никому не понравится, мы же не звери в зоопарке.

Одним словом, мама подбила нескольких женщин отправиться в поход на местный базар. Мы хотели увязаться с ними, но нам тут же нашлось дело — купить хлеба. Оказалось, хлеб принято покупать прямо в пекарне. То есть в стороне от базара и самого большого магазина.

Мне тоже уже изрядно надоела наша огороженная забором территория. Я сразу же согласилась. Наташа, оказывается, уже покупала хлеб и знала, где находится пекарня. Правда, она предупредила, что если мы встретимся по дороге с арабскими мальчишками, то могут быть неприятности.

— Какие? — удивилась я. — Мы же просто идем в магазин и не собираемся ни с кем ссориться.

Наташа махнула рукой.

— Они дразнятся, — сообщила она.

— Ну и пусть, — беспечно ответила я, — и потом, мы же не одни.

— Вот увидишь, — пообещала Наташа.

Как бы там ни было, скоро мы большой толпой вышли за территорию: наши мамы, мы и выводок малышей. Аленка осталась дома, ее после того случая за ограду было не выгнать. Жорик нас снова проигнорировал.

Идти надо было прямо по шоссе. Справа тянулся пустырь, слева дома. В отличие от наших, они все были разные, большие и маленькие, за заборами из сетки или камня, бедные лачуги с облезлыми стенами и богатые виллы, наподобие той, где жил Венсан. Я подумала, а вдруг увижу его по дороге. Но в поселке было пустынно. Мужчины работали, женщины сидели по домам, а дети в это время, наверное, тоже были чем-то заняты.

Пустырь слева кончился. Мы миновали автовокзал, заправку и свернули на рынок: всего-навсего два ряда лавчонок, где продавали всякую всячину, а точнее, продавцы-мужчины изнывали от безделья у входов в свои магазинчики. Покупателей не было. При нашем появлении рынок оживился. Мамы выдали нам мелкие деньги и пакеты под хлеб, после чего они разбрелись по лавкам, а мы перешли дорогу и стали подниматься в гору мимо поселкового супермаркета, называемого «Эконома».

Пекарня нашлась за магазином. Мы вошли в крохотное помещение с прилавком и полками вдоль стены. Нас встретил молодой веселый продавец, он радостно нас приветствовал и, пока нагружал наши пакеты длинными золотыми батонами — багетами, разговаривал, расспрашивал, шутил. Правда, я почти ничего не поняла, но все равно улыбалась.

Расплатившись, мы вышли из магазинчика, настроение у всех было отличное, даже Наташа, вечная трусиха, перестала бояться. Мы не выдержали, оторвали от своих батонов хрустящие куски и тут же стали их поедать.

Но не успели мы отойти нескольких шагов от пекарни, как заметили группу местных пацанов, они остановились недалеко от нас и о чем-то говорили громко, перебивая друг друга. Али среди них не было.

— Не обращайте внимания, — шепнула Наташа, подхватила меня под руку и потянула за собой.

Юля и Аня шли следом. Я слышала, как арабы засмеялись, что-то крикнули нам вслед, потом засвистели.

— Ой, мамочки! — пискнула Наташа и побежала.

— Да стой ты! — крикнула я, догоняя ее. — Ничего они нам не сделают. Но она так испугалась, что лицо ее стало бледным, из-за этого веснушки казались нарисованными.

— Не показывай, что тебе страшно, — сказала я, удерживая ее за руку.

— Камнями будут бросать, — всхлипнула Наташа.

— Вот еще! Пусть попробуют! — бесстрашно заявила Юля.

Мы благополучно миновали галдящих поселковых мальчишек, как вдруг впереди нас упал камень.

Наташа взвизгнула, вырвалась и снова побежала. До базара — рукой подать, а там наши мамы. Может быть, нам тоже надо было удрать поскорее, но я разозлилась и обернулась к обидчикам. Юля встала рядом, закрывая собой Аню.

Я строго посмотрела на разновозрастных ребят и спросила, подражая маме:

— В чем дело?! Кес ке се?

Не могла же я молчать? Я не Аленка какая-нибудь. Их было пятеро, самому старшему — лет пятнадцать. Все они глупо ухмылялись, тыкали в нашу сторону пальцами, что-то кричали, один из них снова наклонился, чтоб взять камень.

Помощь пришла неожиданно и сразу с трех сторон. Из магазинчика при пекарне выскочил продавец и набросился на мальчишек. От рынка бежала мама Наташи, грозно размахивая сумкой. И тут я увидела Венсана, он шел прямо к нам, но, заметив продавца и отступавших пацанов, растерянно остановился.

Наташина мама пронеслась мимо нас и обрушилась на мальчишек, правда, они уже ударились в бегство. Продавец что-то сказал ей, но она не успокоилась и, заметив Венсана, раскричалась на него. Продавец тоже довольно хмуро смотрел на нашего друга.

— Алле иси! — приказала Наташина мама. Венсан подошел покорно и стал извиняться за убежавших мальчишек.

— Нет, нет, он не виноват! — я спохватилась и кинулась защищать Венсана. Прибежали и наши с Юлей мамы, и заплаканная Наташа.

Наташина мама никого не слушала, она требовала Венсана сказать, кто его родители. Продавец разводил руками и пытался хоть что-то понять, Юлина мама тоже ругала Венсана. Юля до хрипоты доказывала, что Венсан не виноват. Я бросилась к маме:

— Это не он! Мама! Он из дома за оградой. Это Венсан! Объясни ты им!

— Стоп, девочки, — мама выступила вперед, и скандал немного утих. — Что тут произошло?

— Мальчишки кидались камнями! — заскулила Наташа.

— Этот тоже? — переспросила мама, кивая в сторону Венсана.