Большой секс в маленьком городе - Чарльз Дэвис Страница 9

Армейскую карьеру Мальчиков нельзя назвать безоговорочно успешной. На Санта-Маргарите-и-Лос-Монхес есть много причин не обращать внимания на то, что происходит в армии, но за несколько лет наружу просочилось несколько историй с участием Мальчиков. Например, когда они проходили базовую подготовку, их отправили задерживать автомобилистов, чтобы вымогать у них пожертвование в благотворительный фонд, выплачивающий пособия по болезни старшему офицерскому составу, — это одна из самых насущных филантропических необходимостей, так как маргамонхийские офицеры очень больные люди, нуждающиеся в большой поддержке общества, чтобы выжить в суровых условиях офицерской столовой. Мальчики положили на асфальт нескольких иностранных бизнесменов и представителей благотворительных учреждений, которые раскошелились на необходимую дань, но, проторчав три часа на солнце, так и не достигли установленной цели. Где же, подумали они, можно восполнить недостачу? Где на Санта-Маргарите-и-Лос-Монхес есть большие деньги? Где же еще, как не в президентском дворце, в Большом Зале Народа? Да, несчастные олухи попросту явились к президентскому дворцу и положили бревно на дорогу, по которой ехал его мотоциклетный эскорт. Пожизненный Президент (или ПП, как его чаще называют), пришедший к власти, как говорит мой школьный учебник, благодаря восстанию широких народных масс, чувствительно относится к тому, что у него на дороге мусорят бревнами, тем более что он сам сделал себе карьеру за счет множества бревен, брошенных в, на и вокруг лимузина прошлого президента. И, приняв титул Пожизненного Президента, он стал слегка нервным, сознавая, что это почетное обращение непосредственно связано с его состоянием здоровья. Увидев бревно и двух безобразных бугаев на обочине, он запаниковал и приказал своему телохранителю обстрелять кусты из автомата, и Мальчикам пришлось броситься в укрытие. Им повезло, они остались живы, и только облегчение, которое испытал он, узнав об их невинных намерениях, позволило снять их с крючка, крючка вполне буквального, когда ПП чем-то недоволен. В остальном же их армейская карьера имела привкус разочарования. Их инструктор по рукопашному бою без оружия поставил им зачет после первого же урока, преподаватель баллистики перевелся на синекуру в отряде по обезвреживанию взрывных устройств, начальник службы тыла, говорят, угодил в дурдом, а среди прочих наставников началась недостойная возня ради того, чтобы занять должность пробователя блюд при ПП.

Как и большинство военных институтов, маргамонхийская армия прилагает все усилия, чтобы сдерживать подсознательные инстинкты своих солдат. Честно говоря, по-моему, насчет Мальчиков они могли не беспокоиться, потому что они и так не особенно подвержены подсознательным инстинктам. Как может быть что-то под сознанием, которого нет? Те инстинкты, которые у других людей находятся в глубине подсознания, у Мальчиков лежат на поверхности. Но Мальчики — еще не вся армия, а генералы озабочены благосостоянием всей армии. Поэтому когда наше государство обменяло несколько концессий на вырубку лесов на груз соли бромистоводородной кислоты (не спрашивайте меня зачем, похоже, что и сам ПП этого не знал, хотя поговаривали, что он посчитал ее новым ядерным топливом), было решено, что этой солью надо посолить армейскую еду. Как известно всем, бромид оказывает успокаивающее действие, так что они понадеялись, что добрая пригоршня, брошенная в пойло для нижних чинов, поможет совладать с недавней эпидемией венерических болезней. Вполне разумно. Если не считать того, что Мальчики ели то же, что и все остальные.

Мальчики слеплены из другого теста. Их метаболизм марширует под бой другого барабанщика, который, как я подозреваю, бессмысленно колотит по стволу дерева куском необработанного кремня. Поэтому бромид оказал на их организмы неожиданное действие. В то время как остальные защитники отечества погрузились в состояние апатии, Мальчики разыгрались до такой степени, при которой в цивилизованной стране их бы отправили долбить в шахте уголь и добывать каменную соль. К счастью для Мальчиков и прочих особей того вида, к которому они относятся, Санта-Маргарита-и-Лос-Монхес не цивилизована в том смысле, в каком этот термин понимает весь остальной мир. Мы неплохо поживаем, но смешно даже подумать о том, что у нас могут быть утонченные вкусы и интересы, и всякий, кто захочет освободить нас от грубости и вульгарности, сам закончит в веселом доме. Короче говоря, Мальчики вволю хлебали бромид целыми половниками и носились по округе с таким пылом, от которого и сталевар бы вспотел. И неудивительно, что, когда измученные командиры дали им недельный отпуск и упросили убраться, Антуан и Паскалина приехали в город с «Ночной медсестрой», а дядя Кен вернулся домой из деловой поездки на своем грузовике, случилось что-то страшное.

Не знаю, откуда взялась эта «Ночная медсестра», но подозреваю, что за этим стоял дядя Кен, так как уж очень он настаивал на том, чтобы мы с Мальчиками пошли тем вечером в кино. Он даже пригласил тетю Долорес, но мысль о том, что такое количество народа будет так шумно веселиться в свое удовольствие, была для нее невыносима, и она отклонила предложение. Безусловно, она ужасно разозлилась еще и потому, что ее противогенитальное волшебство обернется напрасно потраченными деньгами, пока дядя Кен будет аплодировать ягодицам Паскалины.

Лично я не виню Антуана и Паскалину в том, что произошло. Вряд ли они сами знали, о чем эта «Ночная медсестра». Она явно оказалась неожиданностью для всех присутствующих, даже для тех Низких Женщин, присутствовавших среди зрителей, а уж они-то должны в этом разбираться. На Мальчиков она произвела электризующее действие. По уши наглотавшись бромида, они уже начали искрить, когда Паскалина развернула простыню. А уж когда застрекотал волшебный фонарь, они вспыхнули, словно пара ацетиленовых горелок.

Пошли титры на фоне больничного антуража, ночная медсестра обходила палаты. Это всем понравилось, потому что это была большая, крепкая девушка, и камера постоянно опускалась на часики, которые висели у нее вверх тормашками на могутной груди. Наезд в ее кабинет. Без явной причины она стала расстегивать халат. Дядя Кен задышал глубже. Мальчики загудели, как опоры высоковольтных линий под напряжением. Публика издала общий вздох. И тут экран запорошила изморось черно-белых пятен, и картинка угасла. Но рев растерянных зрителей смолк, когда экран снова осветился, и на нем возник мужчина, который, съежившись, сидел в стенном шкафу. Камера переходит на ночную сиделку в состоянии дезабилье, та со строгим видом повелительным жестом указывает на свой стол. Какое отношение имел ко всему этому стол, так и осталось загадкой, но она явно застала мужчину за подглядыванием.

Подглядывание пользуется на Санта-Маргарите-и-Лос-Монхес популярностью, обычно в качестве прелюдии к более тесному общению, при котором подглядываемая преследует подглядывающего и колотит его по голове кудахчущей курицей. Кинозрители были в восторге. Фильм обещал веселую сцену. Но вместо того, чтобы взять ноги в руки и мужественно сбежать, подглядывавший покорно выполз из шкафа и распростерся на столе. Мы насторожились, когда медсестра сняла юбку, но потом с ужасом увидели, что она стянула с мужчины штаны и стала пороть его по мягкому месту стетоскопом. Пленка зашипела и прервалась в ошеломленном молчании.

Когда экран снова ожил, перед нами на крупном плане предстали внушительные ягодицы медсестры, на грязной простыне похожие на две луны в облаках. Раздался коллективный вздох, а потом все засвистели. Вот это уже кое-что интересное! Подходящее кино для Санта-Маргариты-и-Лос-Монхес. Но в следующем эпизоде нас снова постигло разочарование, так как камера отъехала назад и показала, что подглядывавший мужчина привязан к столу, и на голове у него надета какая-то странная штука из черного пластика. Для нас это было слишком. Несмотря на стимулирующее воспоминание о голых ягодицах медсестры, мы все скорчились от смеха. Только Мальчики не увидели в ситуации ничего комедийного. Их слишком глубоко тронуло пережитое, чтобы смеяться. Они замерли, как пара лизунцов в документальном фильме о природе, неподвижные, в то время как мимо них маршировал парад жизненного разнообразия. Потом, пока все остальные беспомощно валялись в проходах, умирая от смеха, а медсестра начала валять дурака (я вполне буквально использую этот термин) с затычкой и клизмой, Мальчики совсем утратили и без того непрочное чувство реальности. Не в силах больше сдерживаться, они бросились к простыне. Они не могли оставаться зрителями. Они должны были стать участниками.