Гринвичский меридиан - Юлия Лавряшина Страница 80

Слившись с группой туристов, Пол прошел в обсерваторию, но в отличие от них, не стал проявлять терпеливой последовательности, а сразу направился в основной зал. Он подумал, что глупо выглядит сейчас, даже усмехнулся, но все же проделал то, что непременно совершал каждый посетитель: подошел к линии гринвичского меридиана и встал так, чтобы одна нога оказалась в восточном полушарии, а другая в западном. И почувствовал то, что, наверное, чувствовали тысячи людей до него, ощущая, как тело наливается невиданной вселенской мощью: "Я объединяю собой этот мир".

Опустив голову, Пол посмотрел на самый знаменитый меридиан и с горечью спросил себя: "Зачем? Зачем нужна эта линия, разделившая нас? Зачем существуют восток и запад, север и юг? Зачем столько стран и континентов? Разве любовь может быть ограничена какими-либо пределами, кроме пределов человеческого духа? Разве она может иметь другие контуры, кроме очертаний человеческого сердца?"

Шаги туристов приближались, и Пол вышел из зала. Ему хотелось видеть в этом мире только одного человека. Но меридиан, много лет назад разрезавший душу Пола Бартона надвое и не желавший исчезать, не пускал его к ней. Он мог только думать о ней, писать о ней и даже говорить о ней, делая вид, что говорит о России.

Такие разговоры привели к тому, что дети все чаще стали обсуждать возможность поездки в эту страну. Ведь гостили же они в Испании два года назад! Это, конечно, ближе и проблем там куда меньше, но кого в тринадцать лет пугают готовые трудности, если жизнь сулит настоящее приключение?!

Пол и сам стал подумывать над этим всерьез, только вот не знал, с какого бока подступиться. Когда Эмма разбудила его телефонным звонком, он принял ее приглашение без особого воодушевления, а потом решил, что это удобный случай обсудить идею ребят в спокойной обстановке. К тому же, ее находчивый муж мог подсказать что-то дельное.

"Как его зовут? — пытался вспомнить Пол. — А я вообще когда-нибудь слышал его имя? Ладно, пускай будет просто мистер Вайз".

Ему вспомнился вчерашний разговор в пабе во время ленча с учителем географии Тимом Симпсоном. Они никогда не были друзьями, и потому Пол удивился, когда тот сочувственно сказал, терзая сосиску:

— Пол, вы бы поосторожнее с вашей Россией. Я знаю, как это интересно, но директор уже недоволен. Все говорят, что на уроках вы больше времени уделяете русской литературе, а ведь ваша специальность — английская.

— Я люблю и английскую литературу, — не согласился Пол.

— Любите или нет — это ваше дело. Но есть определенные рамки, вы ж понимаете!

Бартон иронически заметил:

— Может, поставить с детьми миракли [8], чтоб он успокоился? Уж это чисто английское произведение!

— Отличная идея! — воскликнул Тим и, забывшись, хлопнул его по плечу, чего Пол терпеть не мог, и все учителя это знали.

Но Симпсону он простил эту выходку, ведь тот пытался ему помочь. И это действительно было серьезное предупреждение, потому что во власти директора было запретить эту поездку и тогда…

— Пол, у вас какие-то проблемы? — неловко отведя глаза, спросил географ.

— Почему вы так решили?

— Вы… Только не обижайтесь! Вы неважно выглядите.

— Мне чертовски плохо, Тим, — признался он и сразу почувствовал облегчение, словно было необходимо просто произнести это вслух.

Симпсон нервно облизнулся и снова спросил:

— А в чем проблемы?

— Да нет никаких проблем, — с досадой отозвался Пол. — Мне просто плохо и все.

Тим убежденно возразил:

— Так не бывает. Если какая-то проблема мешает жить, надо поскорее решить ее, и все будет хорошо.

Не потрудившись скрыть презрение, Пол сказал:

— У вас чисто английское мышление, Тим. Конкретное. Вы, наверное, и представить не можете, как иногда хочется то, не знаю что.

— Как это? — удивился Симпсон и с опаской поинтересовался: — Вы ничем не… заболели в России?

Пол без колебаний согласился:

— Заболел. Вы и не знаете такой сердечной болезни.

— Инфаркт миокарда? Ну почему же не знаю?

— Ее можно вылечить только в России, — не слушая его, продолжал Пол. — Вот для чего я готовлю эту поездку. Чтобы не умереть…

— Давно слетали бы туда, если уж так верите в русскую медицину!

— Сам по себе? — удивился Пол.

— А что в этом такого? Финансово вы же можете себе это позволить?

— Финансово — да…

— Так в чем же дело?

— Действительно, — сказал Бартон. — В чем же дело?

"Неужели я так и не решусь поехать сам по себе? Режиссеру не пришлось бы прибегать к уловкам, чтобы исполнить свое желание. Я просто трус", — с этой мыслью Пол встал с постели, раздвинул шторы и от изумления разинул рот — под дождем опять, как пару месяцев назад, плавал в воздухе красный шарик. Открыв рамы, Пол взглянул вниз, но никого уже не было.

— Эй! — негромко окликнул он. — Тут есть кто-нибудь?

Какое-то движение послышалось за углом дома, и Пол как был, в футболке и трусах, выскочил под дождь. Закутанная в плащ с капюшоном фигура метнулась к калитке на заднем дворе, но любопытство придало Бартону проворности, и он догнал убегавшего в три прыжка. Рванув за плечо, Пол повернул его и вскрикнул от неожиданности:

— Вы?! Это вы? Снова в Лондоне?

Ритино лицо было мокрым и почти серым, видно, она провела под дождем долгое время. Слизывая с губ капли, она пристально смотрела на него и молчала.

— Пойдемте в дом, — хмуро предложил Пол и потянул ее за руку, холодную и вялую.

Сняв с Риты плащ, он отвел ее в ванную и дал теплый халат.

— Вам надо согреться. Еще заболеете. Я тоже пойду переоденусь.

— Пол, — жалобно позвала Рита, но он отмахнулся:

— Потом.

Когда она вышла из ванной в его халате, с распушенными влажными волосами и босиком, Пол недовольно отметил, что все это выглядит чересчур интимно, по-домашнему, а как раз этого ему и не хотелось.

"Надо было выпроводить ее за калитку и дело с концом!" — раздраженно подумал он, хотя знал, что все равно не сделал бы этого.

— Чай? Кофе? — отрывисто спросил он, стараясь показать, что не рад этому визиту.

Рита равнодушно произнесла:

— Лучше виски.

Взгляд Пола невольно метнулся к часам:

— О! В половине первого? Не рано?

— Лучше спросите: не поздно? Я еще не ложилась сегодня, Пол, что мне делать? Вы совсем свели меня с ума!