Рискованное турне - Синди Майерс Страница 8

Убедившись в том, что Энди спит, он осторожно направился к другой двери, ведущей в соседний номер, – при необходимости их можно было объединить в один на четыре комнаты. Проверил: запор задвинут, цепочка на месте. Даже если Метуотер с помощью главного ключа проберется в соседнюю комнату, сюда ему не попасть.

Саймон осторожно направился к выходу из спальни, когда женщина на постели вдруг беспокойно зашевелилась.

– Что ты делаешь? – спросила таким бодрым голосом, словно она не спала.

– Хотел проверить запоры на двери.

– Зачем?

Саймон не стал рассказывать ей о происшествии с горничной и о том, что Метуотер вполне может скрываться где-то в отеле.

– У меня мания, я помешан на замках.

– Ну еще бы! – фыркнула Энди и перевернулась на другой бок, спиной к нему.

Саймон вернулся на свой диван, улегся на спину и уставился в темноту широко раскрытыми глазами.

Энди уже в который раз повернулась на другой бок, сон упорно не шел к ней.

Когда наконец ей удалось ненадолго задремать, ее разбудило ощущение, что за ней кто-то наблюдает. Энди сразу поняла, что это Саймон. Она не боялась сурового копа, ее возмущало то, что он обвинял в преступлениях человека, которого она боготворила.

Саймон заявил, что Дэниел забирает не только чужие ценности и имущество, но и независимость. Может, для копа самостоятельность действительно важна. Но Энди не могла сказать того же о себе. Послушная дочь своего отца, мисс Мэттисон была окружена телохранителями, ее берегли, за ней следили фотографы и журналисты, а также зеваки, завидовавшие ее красоте и деньгам. Но все это не было ее заслугой. Красота досталась ей от природы, деньги и власть принадлежали отцу. Ее баловали, обучали, готовили к жизни жены другого богача или политика. Энди смиренно принимала все как должное.

А потом она забеременела и увидела себя женой любимого человека, матерью маленькой девочки или мальчика. Но оказалось, что отец ребенка не любит ее. У него уже есть семья. Это известие разом убило ее любовь к нему. А может, это и не было любовью, просто она отчаянно желала, чтобы ее ценили такой, какая она есть, а не ее внешность, имя и деньги.

Пророк считал ее особенной. Он не превозносил ее красоту, не заикался о ее богатстве или влиянии. Он просто смотрел ей в глаза и говорил, как сильно любит ее.

И она верила ему. А этот полицейский утверждает обратное! Как ей хотелось уличить его во лжи! Но внутренний голос нашептывал, что, возможно, Саймон прав. А это значит, что она вновь обманывает себя.

Зазвонил сотовый телефон. Энди выудила его из-под подушки и приняла вызов.

– Алло? – прошептала она.

– С тобой все хорошо, Астерия? – с тревогой спросил пророк, назвав ее по имени, которое сам выбрал для нее.

– Да. Я беспокоюсь о тебе, – ответила она.

– Со мной все будет в порядке, – заверил ее Дэниел. – Добро сильнее зла.

– Да.

Но что есть зло? Саймон? В это Энди не верилось.

– Мне нужна твоя помощь, – сказал пророк.

– Да. Конечно.

– Я знаю, что этот коп следит за тобой, но тебе не следует его бояться.

– Я и не боюсь.

– Это потому, что ты полна добра, и эта доброта делает тебя сильной, – убежденно произнес Дэниел. – Мне нужно, чтобы ты сделала для меня одну мелочь, – добавил Дэниел. – Но так, чтобы коп не видел.

– Хорошо.

– Иди к двери, которая ведет из твоей спальни в соседний номер, отопри засов и цепочку.

Она посмотрела на дверь, которую только что проверил Саймон.

– Справишься? – спросил Метуотер.

– Да. Но зачем?

– О причинах не думай. Повинуйся – и обретешь все блага.

Это была фраза из молитвы, которой он их обучил.

– Повинуясь, обрету все блага, – повторила она.

– Правильно.

– А что мне делать потом? – спросила она.

– Ждать.

Он прервал звонок, и Энди положила телефон под подушку. Затем она на цыпочках прокралась к двери в смежный номер и осторожно повернула задвижку, бесшумно снять цепочку не удалось. Энди замерла. С бешено бьющимся сердцем, она прислушалась, но из соседней комнаты не раздалось ни звука.

Посетив туалет, она вернулась в постель. Она скорее почувствовала, чем услышала, как открылась дверь, ведущая в соседний номер. В проходе появилась тень, а затем Дэниел оказался рядом с ней, опустился на колени и приник к ее губам в нежном поцелуе. Она потянулась, чтобы обнять его, но он помешал ей.

Прижавшись губами к ее уху, пророк заговорил так тихо, что ей пришлось напряженно прислушиваться, чтобы разобрать слова.

– Я не мог уйти без тебя, – шепнул он. – Я рискнул всем, чтобы вернуться и быть вместе с тобой. Ты понимаешь?

– Да, но здесь для тебя слишком опасно, – шепнула она в ответ.

– Только не с тобой. Ты защитишь меня. – Дэниел ласково погладил ее по плечу, затем его рука скользнула к ее груди – и замерла: пальцы коснулись медальона.

– Что это? – спросил он и вытащил медальон из-под ворота ночной рубашки.

– Это ты обещал подарить моему ребенку, – объяснила Энди. – Я знаю, мне не следовало брать его без разрешения, но с ним я чувствую близость к тебе, даже когда мы в разлуке.

Она ожидала новой вспышки гнева, но пророк поцеловал ее в щеку.

– Да благословит тебя Господь, – произнес он. – Я знал, что ты – мой талисман.

Он потянулся к ее руке, но Энди отпрянула, вспомнив, как он ударил ее.

– Все в порядке, – успокаивающим тоном произнес он. – Я бы ни за что не причинил тебе вред. Пойдем со мной. Нам нужно спешить.

– Куда мы идем? – спросила она.

– В безопасное место. Даю тебе слово.

Кровать скрипнула, когда Энди села на краешек и попыталась ногами нащупать обувь.

Вдруг пророк грубо дернул ее на себя, не дав обуться. Энди вскрикнула от боли.

Дверь спальни распахнулась, и в нее хлынул свет. В проходе стоял Саймон.

– Энди, все в порядке? – спросил он.

Но прежде, чем Энди успела ответить, Метуотер зажал ей рот рукой и крепко прижал девушку к себе. Что-то больно ужалило ей горло. Щелкнул выключатель, свет залил комнату, и в звенящей тишине раздался голос Метуотера:

– Брось пушку, или, клянусь, я перережу ей горло, и она истечет кровью на месте!