Лучшее время для любви - Кенди Шеперд Страница 8

- Я стараюсь передать в интерьере сущность человека, отсюда и личные вещи, - объяснила Фрейя. - В данном случае старая книга и авторучка представляют наследие владельца, а компьютер - его современную реальность. Подкова и картина с маленьким пони говорят еще об одной стороне его личности…

- Не выдавая слишком многого, - задумчиво пробормотал он.

- Вы не хотели бы посмотреть еще что-нибудь из утренней съемки?

- С удовольствием.

Фрейя могла и не осознавать, что выбор предметов и ракурсов мог говорить и о ней самой.

Она взяла ноутбук, стоявший рядом на низком столике.

- Имейте в виду, что это необработанные файлы. Я займусь их редактированием, когда вернусь в студию.

Нэд смотрел, как она листает на экране свои утренние снимки. Вскоре, казалось, он уловил ее стиль. В каждом изображении было что-то личное, что превращало снимок в произведение искусства. Он невольно рассмеялся, увидев свои старые ботинки на краю веранды. Кто бы мог подумать, что они будут достойны художественной интерпретации?

- Я вижу дом, в котором вырос, совсем по-другому, - заметил Нэд восхищенно.

- Ну конечно. Я впервые заметила то, что вам хорошо знакомо. Без всяких воспоминаний. Вряд ли я могла бы увидеть это так же, как вы.

- Но то, что вы решили выделить… те ракурсы, с которыми вы работаете, так неожиданны.

- Только моя интерпретация, - сказала Фрейя, мило пожав плечами.

- Ваш глаз художника?

Она рассмеялась.

- Если угодно. Хотя эти комнаты настолько хороши, что вы могли бы завязать мне глаза и заставить снимать, и все равно получили бы отличный результат.

- Не поверю в это ни на секунду. Вы очень талантливы. Неудивительно, что Хью взял вас прямо из университета. - Он прищурился и снова посмотрел на экран. - Вы показали мне возможности, о которых я никогда не задумывался, заставили усомниться в привычном.

- Это то, чем я занимаюсь, - просто сказала Фрейя. - Я подозреваю, что это то, к чему стремятся все художники.

- Вы преуспели на каждом уровне.

Она очень сильно покраснела.

- Спасибо. Я люблю снимать интерьеры. Хотя еду я тоже снимаю. А также кое-что из моды и гламура. Я - универсал.

- Банки из-под кошачьего корма на рождественской елке?

Фрейя рассмеялась.

- И это тоже. Но к интерьерам у меня особый интерес. Вот почему Хью решил отправить меня сюда.

Нэд повернулся и посмотрел на Фрейю. Ее лицо раскраснелось, пряди волос выбились из-под ленты. Он подавил желание протянуть руку и отвести их от ее лица.

- Вам здесь понравилось?

Она подняла на него глаза и слегка нахмурилась.

- В этом месте есть что-то особенное. Я даже не ожидала… - Ее голос резко смолк.

И снова у Нэда возникло ощущение, что ее присутствие здесь не случайно. И его это беспокоило. Не отразилось ли это на его столь легко читаемом лице? Нэд отступил на шаг.

- Рад это слышать.

Фрейя закрыла папку с фотографиями, и он заметил, что ее рука слегка дрожит.

- Мне и сад тоже понравился. Но, насколько я понимаю, фотографии сада не нужны. - Она говорила слишком быстро, избегая его взгляда.

Неужели она тоже что-то чувствовала?

- Но когда ваш садовник срезал для меня розы, я воспользовалась случаем и сделала несколько снимков.

- Хотелось бы взглянуть, - сказал Нэд.

- Хорошо. - Она открыла другую папку. - Их совсем немного, у меня было всего десять минут. - Она прокрутила снимки роз крупным планом, черно-белой австралийской сороки на фоне осенней листвы, пчелы, зарывшейся в пурпур лаванды.

- Они великолепны. Думаю, у вас может быть будущее и в садовой фотографии.

- Не все сады так красивы, как этот, - заметила Фрейя.

- Моя мать будет в восторге. Это неожиданный бонус.

Фрейя взглянула на часы.

- Она не будет в восторге, если я не сниму все комнаты из ее списка. Мне нужно закончить съемку, пока есть свет, тогда я сегодня же смогу вернуться обратно в Мельбурн.

- Сегодня? - Нэд постарался скрыть разочарование. - Кажется, вы говорили, что вам понадобится два дня, чтобы закончить съемку?

- Тогда я думала, что мне придется снимать и спальни. Оказалось, что объем работ гораздо меньше.

К вечеру она уедет. И больше он ее не увидит.

Нэд не мог этого допустить.

- Если вы закончите, когда еще будет светло, мы могли бы взять вертолет и посмотреть на поместье с воздуха. Как вам такая идея?

Глаза Фрейи расширились от удивления.

- О, это было бы здорово!

Он сам управлял вертолетом?

Впрочем, Фрейю не так удивляло обилие его талантов, как то, что ей ужасно нравилась его компания. Она не могла вспомнить, когда в последний раз ей было так легко в обществе красивого мужчины. Его невозмутимая уравновешенность вызывала доверие.

Если бы Нэд не жил так далеко от Мельбурна, она могла бы предложить как-нибудь встретиться за чашкой кофе. Они могли бы дружить.

Просто дружить.

Ладно, может, и не только дружить. Фрейя не могла отрицать, что он ей нравился.

Но было слишком много причин, почему это было невозможно. И все же ей было грустно, что через несколько часов ей придется с ним попрощаться. Навсегда.

Нэд оставил ее, чтобы вернуться к своей работе. Она смотрела, как он уходит. Даже его спина, казалось, излучала уверенность и силу.

- Ушел и словно забрал с собой всю энергию. - Фрейя покачала головой. Странно было так много думать о человеке, которого она знала всего несколько часов.

Фрейя никогда раньше не летала на вертолете, но не испытывала никакого страха. Они пристегнулись ремнями безопасности и надели наушники для защиты от шума. Для связи у них были микрофоны.

- В основном мы пользуемся им для сбора овец, - объяснил Нэд. - Хотя по старинке я предпочитаю это делать верхом. Но вертолет - неплохой вариант познакомить вас с поместьем.

Фрейя мало что знала о сельском хозяйстве, но была очарована раскинувшимся под ними лоскутным одеялом вспаханных полей с богатой плодородной почвой. Кое-где виднелась дымка светящейся зелени с недавно посаженными озимыми пшеницей и ячменем, как объяснил Нэд.

В угасающем свете дня с окружающих холмов спускались в долину длинные тени, придавая пейзажу сюрреалистический вид.

- Для меня это совершенно новый мир, - сказала Фрейя, делая фотографии на смартфон.

Обширные участки огороженной земли служили пастбищем для овец, медленно движущихся от эвкалиптовых рощ к дамбам. Через все поместье тянулась извилистая линия ручья - вернее, реки, давшей ему свое название.